Волшебник в Мидгарде

Поэтому вскоре могущественные короли уравнялись с простыми баронами. Совет королей заседал круглый год, и поэтому королям и баронам приходилось оставлять в своих родовых землях собственных стюардов, чтобы те надзирали за хозяйством и жизнью их подданных. При помощи стюардов Тик добился того, что обычные люди, то есть простолюдины, стали считать себя жителями Мидгарда и с почтением относились к людям такого же роста, а заодно и начали ненавидеть чужаков...

— Неужели они приучили их ненавидеть также и женщин? — спросила Алеа уже более решительным, окрепшим голосом.

— Почти. Он внушил им, что женщины должны не отставать от мужчин и быть такими же сильными и отважными воинами, чтобы сражаться с гигантами.

— А мужчины гораздо сильнее женщин, — с горечью в голосе произнесла Алеа. — Вот поэтому мужчины и старались всячески подчеркнуть свою значимость и свое превосходство...

— Так называемые представители сильного пола пришли к мнению, что женщины существуют лишь для того, чтобы заботиться о них и выполнять всю тяжелую работу, чтобы мужчины могли без всяких хлопот воевать, — подхватил Гар. — Из этого стало проистекать и все остальное. Получило моральное оправдание рабство — ведь женщинам одним не под силу вести хозяйство. Поэтому стали захватывать в плен и обращать в рабство людей либо слишком высокого, либо слишком низкого роста. Хотя тех, кому было суждено превратиться в гиганта, отправляли в ссылку; так же поступали и с тем, кого природа одарила ростом карлика. Выжили из отщепенцев далеко не все, однако те, кому все-таки посчастливилось остаться в живых, сумели создать свои собственные семьи.

— Получается, что сейчас на нашей планете существует три разных племени, три разных народа... Так? — спросила Алеа.

— Да, именно так, — кивнул Гар. — Но не забывай о том, что только одна раса сделала основой своего существования племенную рознь и ненависть к чужакам. Две другие выжили благодаря тому, что научились доверять друг другу.

— А что означают твои «радио» и «компьютер»? Неужели в Мидгарде забыли, как их делают?

— Видишь ли, насколько я понял, здесь кто-то умеет хотя бы обращаться с радиопередатчиком, — ответил Гар. — Я предполагаю, что в Совете королей и баронов вспомнили, как это делается. Так что они наверняка могут управлять при помощи радио боевыми действиями и подслушивать замыслы и карликов, и гигантов.

— Мой бедный, несчастный народ! — На глаза Алеа навернулись слезы. — Такой темный, такой разобщенный! Сможет ли он когда-нибудь возродиться к нормальной жизни и стать на путь истинный?

— Конечно, сможет! — заверил ее Гар. — Для этого понадобится время, очень много времени, но ведь то, что разрушено, всегда можно отстроить заново.

— Но ведь я-то ничем не могу в этом помочь!

— Можешь. Несомненно, можешь.

Гар тепло улыбнулся девушке и нежно посмотрел на нее.

Алеа перехватила его взгляд и на секунду задумалась над тем, что же такого в ней могло вызвать интерес Гара.

— Что же я могу сделать? — почему-то шепотом спросила она и снова задумалась над тем, какая же может быть народу от нее польза.

— Рассказывай легенду о Думи каждый раз, когда у тебя появится возможность это сделать, — ответил Гар. — Рассказывай сказку о Таммузе. То, что один сказитель утратил, другой может восстановить на пользу своему народу.

— Но как? — непонимающе посмотрела на него девушка.

— Тику удалось обучить жителей Мидгарда науке ненависти, однако он не смог научить их никого не любить, — пояснил Гар. — Эта ненависть вызвала и у гигантов, и у карликов понимание того, как важно сохранить в сердце любовь к окружающим. Если они способны любить своих детей, которые похожи на жителей Мидгарда, то они могут полюбить и самих обитателей Мидгарда — по крайней мере в той степени, которая достаточна для того, чтобы простить их.

— Может быть, если жители Мидгарда найдут в себе силы для того, чтобы перестать ненавидеть их.

Алеа посмотрела поверх крыш деревенских домов на среднего роста отцов, о чем-то разговаривающих со своими сыновьями-карликами, и на матерей-карлиц, внушавшим нечто своим среднего, мидгардовского, роста дочерям.

— Они крепко любят своих детей. По правде говоря, меня удивляет то, что мои родители были не единственными, кто холил и лелеял своих наследников с нежностью и любовью, несмотря на их высокий рост, — с горечью сказала девушка.

— Я не думаю, что карлики вообще способны кого-нибудь воспринимать как «человека слишком высокого», — заметил Гар. — Только как жителей Мидгарда, карликов или гигантов.

— И поэтому они должны научиться думать о людях только как о людях? — скептически посмотрела на него Алеа. — Отлично, я согласна. Только пускай тогда и обитатели Мидгарда научатся этому.

— Похоже на христианство, — со вздохом произнес Гар. — Это учение сработает только тогда, когда все попытаются сразу же, одновременно, полюбить ближнего своего. Правда, для начала это должен сделать хотя бы один человек...

Алеа, нахмурившись, резко повернулась к нему.