Волшебник в одиночестве (ЛП)

Возможно, стоило попытаться. Кит быстро пролистал свой Учебник до раздела,

посвященного управлению стихиями, где описывалось, как можно на короткий срок взять

погоду под свой контроль. Одно из заклинаний показалось ему вполне подходящим, Кит

начал было чтение... И тут же прервался, пораженный. То, что всегда сопровождало его

74

заклинания, эта нарастающая внимательно слушающая тишина - как будто Вселенная

внимает слогам Речи, используемой им при сотворении - внезапно это исчезло.

Заблокировано, подумал Кит. Но каким образом?! Даже сама Одинокая Сила не смогла

бы прервать заклинание на середине. Конечно, после завершения оно могло провалиться,

но...

Кит снова попробовал произнести заклинание, и снова без результата. Да, его силовое

поле работало хорошо. Если бы не это, они бы с Пончем уже представляли собой два

замерзших тела.

- Странно, - сказал Кит, закрывая книгу. - Похоже, что этой окружающей среде

приказали не поддаваться изменениям.

Могла ли Одинокая Сила сделать это?

Кит покачал головой.

- Я не знаю.

Не беспокойся, сказал Понч. Мне не нужно видеть, чтобы вести нас. А что касается

Одинокой силы... Понч принюхался. Она занята. И Дэррил передвигается. Пойдем.

Понч потянул поводок, и Кит последовал за ним по скрипучему синему снегу,

периодически сильные порывы ветра заметали все кругом.

- Снежно сегодня, - сказал голос откуда-то из невыразимого далека.

- Ты ведь тоже слышал на этот раз? - спросил Кит.

Слышал что-то, сказал Понч. И приостановился на полушаге. Я также слышу кое-что

помимо этого.

Кит ждал.

Крылья...

Кит вслушался, но больше ничего не услышал, к тому же ветер нарастал, свист усилился

до тихого рева. В последний раз он слышал подобный шум три года назад во время

урагана. Но по крайней мере ураган казался бесстрастным в своем бешенстве. А звук

этого ветра имел более личную направленность, навязчивый, он словно был намеренно

направлен на Кита. И голоса были частью него.

- ... не смогут...

- ... и сегодня вечером в новостях...

- ... хотел бы я понять почему, но нет никакого смысла даже спрашивать, полагаю...

- ... давай, дорогуша, нам нужно добиться этого от тебя. Нет, не делай этого. Вспомни, о

чем мы говорили...

Почему-то оба голоса хотя вроде бы и звучали на нормальном уровне громкости, в то же

время бились в уши Кита, навязчивые, раздражающие, сводящие с ума. Он не мог

отгородиться от них. Он открыл Учебник и быстро пролистал его до раздела, в котором

могло быть написано о звукоизоляции силового поля, в то время как голоса достигли

оглушающего диапазона, все более нарастающего гула. Шум исходил не только от

голосов. Частью него была и музыка, но она стала ужасно неправильной, визжащей, а

также примешивались звуки, которые могли раздаваться в доме Кита: хлопки дверьми,

открываемые

и

закрываемые

ящики,

звуки,

становящиеся

нестерпимыми,

невыносимыми...

Кит читал заклинание вслух, вынужденный делать это почти во всю силу своих легких,

чтобы слышать себя. К его великому облегчению, оно сработало; он мог сказать, что шум

вокруг него, снаружи силового поля, по-прежнему возрастал, но теперь, по крайней мере,

он уменьшился до приемлемого уровня.

- Ух ты, - сказал он Пончу, который тряс головой, тоже обеспокоенный шумом.

Я потерял его, сказал Понч. Он снова перемещается. И делает это иногда очень

быстро.. Он...

Понч повернул голову. Кит посмотрел в ту же сторону, сквозь падающий синий снег,

как раз вовремя, чтобы увидеть худой юный силуэт, промелькнувший мимо них, одетый

75

лишь в джинсы и футболку, несущийся сквозь ужасающий холод и ветер головой вперед,

немного наклоненной так же, как когда Кит видел его бегущим к автобусу в школе.

- Дэррил! - закричал Кит. - Эй, Дэррил, постой!

Дэррил повернул голову лишь на мгновение, глянув в сторону Кита. На долю секунды

их глаза встретились.

Дэррил побежал дальше. Кит отшатнулся, будто кто-то ударил его по лицу, и закачался

от шока и боли. В эту секунду он понял, что ощущал Дэррил: невыносимую боль в связи с

беспокойством о других людях.

Иногда Киту бывало нелегко смотреть в чьи-то глаза, но это было ни с чем не сравнимо.

Эта боль отрицала даже существование того, кто смотрит. Для Дэррила даже встретить

свой взгляд в зеркале было невозможным, абсурдным, болезненным. Еще Кит подумал о

слепых глазах статуй на краю мира среди дюн и внезапно понял, что, возможно, только

ему их слепота казалась жуткой. Для Дэррила, с его аутизмом, возможно, они были

настолько закрыты, насколько ему было комфортно, когда на него смотрят. Он хотел

этого, несмотря на причиняемую боль.