Волшебники экрана

Такова житейская мораль, которую несет очень важный в фильме собирательный образ мудреца и поэта — уличного шарманщика. Традиционная красочная фигура этого вездесущего "прорицателя судеб" с его неизменным спутником — красным попугаем, который вытаскивает своим большим, загнутым, как клешни, клювом "билетики счастья", выполнена с поразительным мастерством и щедрой поэтической изобретательностью. Здесь, как и в образе лошади-актрисы, пожалуй, яснее всего видны особенности кинокукол Н. Серебрякова.

Нам знакомы образы предельно обобщенных кукол "Бани" С. Юткевича и А. Кареновича, очень правдоподобные в своей точной и выразительной типажности куклы "Варежки" Р. Качанова, веселый гиперболизм "Мюнхгаузена" и "Комедианта" А Кареновича, сказочносимволические фигуры из "Легенды о Григе" В. Курчевского. Удивительные куклы Николая Серебрякова и Алины Слешневой как бы совмещают все эти черты Сочная бытовая характеристичность легко уживается в них с поэтической сказочностью и нарицательной обобщенностью, делающей их носителями определенного состояния, профессии, страсти. Их влюбленный — действительно влюбленный, чудаковато-рассеянный и романтически-восторженный. И в то же время он не витает в небесах, как влюбленные М. Шагала — безудержного фантазера, этого, по меткому выражению И. Эренбурга, "Андерсена живописи", а шагает по земле, иногда робко, иногда поэтически легко и по-человечески гордо. Их сапожник — настоящий сапожник, ремесленник, живущий своим трудом и влюбленный а него. Это вполне реальная фигура жителя маленького захолустного городка и в то же время сказочный персонаж, разыгранный куклами в романтической притче.

Выработанный веками, переданный из поколения в поколение артистизм городских ремесленников, мастеров своего дела, призывает их работать ради человеческого счастья. Сапожник хочет сшить лучшую пару сапог, портной — лучший а своей жизни костюм, шляпник — лучшую шляпу, музыканты мечтают сыграть на свадьбе свои лучшие мелодии. Есть волнующая горьковская нота в этом гуманистическом утверждении, что человек рождается для лучшего. И сбывающееся счастье влюбленных для них, этих старых мастеров, — личное счастье, праздник всего города, гордость одновременно профессиональная и человеческая.

Молодые герои Н. Серебрякова стройны и красивы, наделены естественным чувством собственного достоинства. Юноша бросает к ногам своей возлюбленной розу, и тотчас же цветы оплетают ее с ног до головы весенним сказочным узором, создавая нарядное свадебное одеяние. Так лаконично, поэтически свежо и точно выражено охватившее их чувство.

Если в "Не в шляпе счастье" — романтической притче — ее смысл "выводится", мораль декларируется в читаемых нараспев стихах, то в фильме "Клубок", также поставленном по сказке О. Дриза, все построено на стремительном действии, и слова тут, оказывается, вовсе не нужны.

По сравнению со сложным, многофигурным, густо населенным различными персонажами миром предыдущего фильма, где и сам город представляется единым многоликим образом, "Клубок" кажется очень простым, лаконичным и "компактным". Но его образы-символы чрезвычайно емки по содержанию и художественно выразительны. В непримиримом конфликте сталкиваются два противоположных начала — творческое, с его красотой и щедростью, олицетворяемое в самой пряже, и эгоистическое, корыстное, мещански дремучее и себялюбивое, воплощенное в старухе. Такой композиционный прием драматически очень эффектен и выигрышен.

Старая бабка, с лицом словно печеное яблоко, в живописных лохмотьях рогожи, прикрывающей ее наподобие тулупа, медленно бредет в зимнее ненастье. И вдруг, увлекаемый порывом ветра, к ее ногам подкатывается пушистый шерстяной клубок. Он превращается в маленького кудрявого жизнерадостного барашка, который ластится к ней, словно предлагая согреть ее, укутать от пронизывающего морозного вихря. Плотно скрученная шерстяная нитка как бы сама протягивается к ней, цепляется за нее. И старуха начинает быстро-быстро вязать, мгновенно одевая себя в красивое теплое платье.

Николай Серебряков. "Клубок"