Волшебники Гора (ЛП)

Гвардеец подхватил женщину под левую руку рукой и проводил её к тому месту платформы, в нескольких шагах от которого, теперь имелся довольно узкий пандус. Там мужчина поставил её на колени, чтобы её могли заковать в цепи. Этот меньший, добавленный спуск находился с левой стороны, если стоять к платформе лицом. Сам я как раз и стоял неподалёку от подножия этого пандуса, по правую руку от спускающегося по нему. Талена с несколькими помощниками, советниками, гвардейцами и писцами находилась на возвышении, установленном на поверхности платформы в нескольких футах левее центра. С другой стороны имелся подобный дополнительный пандус, по которому босые, одетые в одежды кающихся, женщины поднимались наверх.

Послышались два последовательных сухих щелчка, это наручники сомкнулись на запястьях, опустившейся на колени женщины. Она подняла руки, и неверяще уставилась на них.

— Что, никогда не носила цепи? — поинтересовался мужчина.

Сначала одной рукой, а затем другой, с внезапной яростью, зарыдавшая пленница попыталась, сначала с одного запястья, потом с другого, стянуть с себя сомкнувшееся железо. Разумеется, у неё ничего не вышло, и она снова подняла наручники перед лицом, ошеломлённо разглядывая их.

— Да, они действительно на тебе, — смеялся мужчина. — И тебе их не снять.

— Они сделаны не для того, чтобы, такая как Ты, могла стянуть их с себя, — сказал другой, вызвав волну смеха, и заставив женщину зарыдать.

— Не плачь, женщина, — посоветовал ей мужчина. — Радуйся, скорее радуйся тому, что тебя нашли достойной, что тебя почтили быть избранной!

После этого женщину поставили на ноги, и в сопровождении мужчины с нарукавной повязкой вспомогательной стражи, проводили вниз по спуску. Первый же мужчина, одетый в форму гвардии, вернулся обратно к группе на платформе.

— Запястья, — скомандовал я, когда она опустилась передо мной на колени.

Женщина протянула ко мне свои скованные руки, и я, схватив за цепи, подтащил их к себе. Затем я продел дужку маленького, крепкого навесного замку сквозь звено караванной цепи, и защёлкнул замок на цепи её наручников. Теперь она уже никуда не могла деться из каравана. Пленница испуганно посмотрела на меня.

— На ноги, живо! — приказал ей другой парень с повязкой вспомогательной стражи.

Женщина встала и прошла вперёд к первой линии, прочерченной на булыжниках площади. Здесь было около сотни таких линий, приблизительно в четырёх — пяти футах одна от другой, отмечавшие места на которых должны были стоять женщины. Стоило ей подойти, как все кто уже стояли там продвинулись на следующие. Цепочка женщин, доходя до последней из полос, поворачивалась в обратную сторону, и шла параллельно первому ряду, пока в очередной раз не доходила до последней линии и не разворачивалась опять. И так снова и снова, держа огромную массу пленниц в плотной группе. Само собой, женщины в разных колоннах стояли лицом в разные стороны.

— Знаешь, меня возмущает, — сказал один мужчина поблизости от меня другому, — что эти женщины плачут и жалуются! Учитывая всю вину Ара, и всеобщее соучастие в безнравственных схемах Гнея Лелиуса, это такая ничтожная обязанность и достаточно достойный акт, для женщины гражданки, предложить себя из соображений компенсации.

— Да, тем более что выбирают достаточно немногих, — поддержал его сосед.

— Правильно, — сердито сказал первый.

— Не все же трудности, должны нести не себе одни мужчины, — возмутился третий.

— Ты про трудовую повинность? — уточнил второй.

— Вот именно, — проворчал третий.

— А ещё налогообложение и специальные отчисления, — напомнил им первый.

— Верно, — согласился второй.

— Они — такие же граждане Ара, — заметил третий. — Это только справедливо, что они тоже, внесут свою лепту в оплату наших общих преступлений.

— В конце концов, они и их тоже, — поддержал его первый.

— Само собой, — кивнул второй.

— Они тоже поддерживали членов Совета, и участников коллегии выборщиков, что их избирали, — добавил третий.

— Да! — согласился первый.

— Взгляните на благородную Талену, — призвал второй. — Как смело она выполняет эту обязанность.

— Насколько обременительно это должно быть для неё, — заметил первый.

— Бедная Талена, — вздохнул третий.

— И мы все отлично помним, — сказал второй, — как она сама вышла на всеобщее обозрение босой и в одежде кающейся, готовая отдать себя, ради спасения Ара.

— Конечно, — кивнул первый.

— Благородная женщина, — заявил третий.