Волшебники Гора

— Да, Господин, — тяжело сглотнув, прошептала девушка.

— А теперь шагай впереди нас, — приказал я, и она повернулась и пошла по Лорне, куда я и направил ее изначально.

— Иди красиво, — предостерег я ее.

— Да, Господин, — отозвалась девица, выправляя походку.

— По-моему, это неправильно, позволять такой прекрасной шлюхе оставаться на свободе, — проворчал Марк.

— Можешь не сомневаться, что такой соблазнительной красотке, как она, просто не позволят оставаться на свободе слишком долго, — заверил его я.

Какое-то время мы старались придерживаться крупных улиц. Просто, на мой взгляд, мы могли бы привлечь даже больше внимания, если бы повели нашу пленницу задами, через черные ходы и переулки, словно пытаясь спрятать ее. А так, она была, по-своему, прекрасно замаскирована, поскольку никто бы не смог потом опознать ее в одежде и вуали.

Вскоре мы добрались до места назначения. За это время, пройдясь нагишом по улицам города, как мне показалось, наша маленькая плутовка изрядно возбудилась. Впрочем, как и мы оба, шедшие позади нее.

Мы не стали даже подходить к главным дверям магазин, сразу же, направившись в переулок позади него. Перед черным ходом мы задержались. Когда я начал сматывать поводок, постепенно выбирая слабину, девушка повернулась ко мне лицом и, вызывающе посмотрев на меня, осведомилась:

— Судя по тому, что Вы вернули меня сюда, можно сделать вывод, что я отвергнута как женщина, не так ли?

Не обращая внимания на ее вызов, я передал поводок Марку, а сам повернул ее к себе спиной и освободил руки. Ошейник поводка пока оставался на прежнем месте.

— Значит, Вы думаете, что я недостаточно красива или недостаточно умна, чтобы быть рабыней? — сердито спросила она, стоя лицом к стене.

— Ой! — внезапно пискнула девушка, грубо схваченная мной за плечи и резко повернутая ко мне лицом.

Она была явно напугана, вдруг почувствовав свою полную беспомощность передо мной.

— Вы сделали мне больно, — прошептала она дрожащим голосом. — Ой!

Я еще крепче сжал свои пальцы на ее руках, чтобы ее ощущение своей беспомощности стало еще глубже.

— Да, Господин, — вдруг, закрыв глаза, тяжело задышала она.

Я видел, что теперь она по-настоящему поняла, что такое власть мужчины, и готова правильно на нее реагировать.

Честно говоря, чтобы убрать от нее свои руки, мне пришлось приложить весьма значительное усилие.

— Ты достаточно красива и достаточно умна, чтобы быть рабыней, — заверил ее девушку, на руках которой похоже надолго останутся синяки от моих пальцев. — Можешь в этом не сомневаться.

— Тогда не возвращайте меня сюда, — прошептала она. — Уведите меня к ямам трофеев, или оставьте себе, или продайте, но не оставляйте меня здесь. Это больше не мой дом. Отныне мой дом находится там же, где и дом моего владельца, или, если у него это будет, то в его клетках.

Я окинул девушку пристальным взглядом.

— Мне стучать? — спросил Марк.

Глядя на девушку, я не мог не признать, что она прекрасно выглядела на моем поводке.

— Стучи, — кивнул я.

— А если бы Вы не чувствовали себя обязанным перед моим отцом, — поинтересовалась она, — Вы привели бы меня сюда?

Я ненадолго задумался над этим вопросом, не сводя с нее изучающего взгляда.

— Нет, — вынужден был признать я.

Девушка улыбнулась сквозь слезы. Почему-то это получилось у нее почти вызывающе, и я, внезапно схватив ее за волосы, запрокинул ее голову назад, и еще раз оценив прекрасный изгиб горло и тонкие черты лица, повторил:

— Однозначно — нет!

— Значит, я и вправду достаточно красива и умна, чтобы быть рабыней, — заключила она.

— Да, — заверил ее я, полюбовавшись на блестевшие в ее глазах слезы. — Вот только как бы ни были хороши красота и ум, но лучшая рабыня та, которая любит глубже других.

— Мой господин будет для меня всем, — пообещала девушка.

Да, вынужден был признать я, в который раз любуясь ее лицом и телом, она никогда не будет по-настоящему счастлива, пока она не окажется на своем месте у ног мужчины.

— Кто-то идет, — предупредил меня Марк, и я выпустил волосы девушки.

— Значит, все дело в воле мужчин? — сквозь слезы спросила она. — Все долги, все расчеты, все платежи? И ничего для меня? Мне никто ничего не должен?

— Нет, — улыбнулся я. — Ничего для тебя. Ты — рабыня. Тебе никто и ничего не должен.

— Да, Господин! — всхлипнула девушка.

В этот момент из-за двери послышались скребущие звуки движения засовов, лязг цепей, а в конце кто-то поднял пару брусьев. Двери в гореанских домах принято запирать с максимальной надежностью.

— Сними с нее поводок, — сказал я Марку.

Парню не потребовалось много времени на то, чтобы избавить нашу пленницу от ошейника.

— Встань на колени вот сюда, — приказал я девушке, — голову опусти и прикройся.

— Да, Господин, — одними губами ответила она, и в этот момент дверь распахнулась.

— Живо внутрь, — скомандовал торговец своей дочери, и она подскочив на ноги, юркнула мимо него в магазин, прикрывая себя руками, насколько это было возможно.

Уже за порогом она на мгновение обернулась, бросив последний взгляд на нас с Марком, и устремилась дальше.

— Я ждал вас, — сказал торговец.