Волшебники Гора

— Если Вы — свободны, дорогая Леди, — заговорил толстяк, — пожалуйтесь стражникам на мое оскорбительное поведение, чтобы они могли бы наказать меня плетью, за то, что посмел обращаться к вам, но если, на самом деле, Вы моя Лиция, снимите эти капюшон и вуаль.

Почти имперской грацией она откинула свой капюшон и опустила вуаль.

— Она прекрасна! — не сдержавшись, воскликнул Марк.

Впрочем, он оказался не единственным несдержанным в зале. Другие тоже выражали свое восхищение женщиной не менее бурно.

— Это же — моя Лиция! — закричал толстяк, словно в облегчении прижимая руку к сердцу.

Женщина, не становившись на достигнутом, приспустила ткань еще немного, обнажив плечи и придерживая одежды перед собой.

— Она не в ошейнике! — послышался возмущенный мужской голос.

— Выпороть ее! — закричал другой зритель.

Женщина мгновенно побледнела и задрожала, костяшки ее пальцев побелели, настолько она вцепилась в одежды, которые все еще удерживала перед собой, но уже через мгновение, она взяла себя в руки и снова вошла в роль. Нетрудно было понять, что она уже успела почувствовать на своей спине укус плети, и знала, на что это было похоже.

— Но, кажется, в обновленном Аре мы должны уважать рабынь? — с тревогой в голосе, поинтересовался толстяк обращаясь к аудитории.

Этот вопрос, конечно, был встречен гомерическим хохотом и ударами ладонями по плечам левых рук.

— Но на моей Лиции должен быть некий символ ее неволи, — заметил лицедей. — Пожалуйста, Лиция, покажите нам его.

Женщина немедленно выставила вперед левую ногу, приподняв края одежд и продемонстрировав узкий анклет — ножной браслет рабыни, запертый на ее прекрасной и стройной лодыжке. Затем она снова спрятала ногу под одеждой. Рабский ошейник, той или иной формы, сделанный в виде железной полосы или круглого прутка, или просто цепь, запертая на замок, является почти универсальным символом неволи на Горе. С другой стороны, некоторые рабовладельцы используют браслеты ручные или ножные. Также, рабыни могут носить нечто небольшое, что могло бы обозначить их статус, например кольцо, значение которого может быть известно лишь немногим. Браслет, анклет или кольцо часто носят женщины, рабство которых остается секретом, и скрывается от окружающих, хотя, конечно, не от себя и не от своего господина. Но даже такие женщины, оказавшись наедине со своим хозяином, обычно оказываются в ошейнике, столь подходящим для рабынь. В действительности, зачастую входя в дом своего владельца, она раздевается и, встав на колени или опустившись на четвереньки, ждет, когда тот запрет на ее шее стальной символ ее статуса. Есть много причин того, что в качестве основного символа рабства предпочтение отдается ошейнику, помимо тех, что обусловлены историей и традициями. Горло ведь не только эстетически идеальное место для такого символа, где он был бы хорошо заметен и красиво смотрелся, но и то место, учитывая его узость по сравнению с плечами и головой, с которого его невозможно снять. Кроме того, он облегчает взятие женщины на поводок, а также посредством его, с помощью веревки или цепь можно закрепить рабыню к кольцу или какому-либо иному приспособлению для хранения. Некоторые рабовладельцы даже приковывают или привязывают к нему руки своих невольниц. А еще ошейник помогает рабыне и всем остальным ясно понять ее статус, статус домашнего животного.

— Ну же, Лиция, покажите нам немного больше, — попросил толстяк.

Лиция довольно быстро, всего лишь на мгновение, при этом оставаясь в прежней позе, распахнула свои шелковые одежды. Голову женщина, словно в стеснении, повернула влево.

— Она прекрасна! — восхищенно выдохнул Марк.

— Точно, — не мог не согласиться я.

— Уверен, что она — потомственная рабыня, с длиннющей родословной, — заявил он.

— Нет, — усмехнулся я. — Когда-то она была свободной женщиной на Аспериче.

Марк недоверчиво посмотрел на меня.

— Точно тебе говорю, — заверил я его.

— Ты уверен? — озадаченно спросил юноша.

— Более чем, — кивнул я.

— Интересно, — протянул Марк.

— Впрочем, в некотором смысле, конечно, — улыбнулся я, — она — потомственная рабыня, как и все остальные женщины.

— Верно, — признал мой друг.

Дело в том, что многие гореанские мужчины уверены, что все женщины — прирожденные рабыни. Просто на кого-то уже надели ошейник, а на кого-то пока еще нет.

Под своими длинными одеждами девушка носила скромную рабскую тунику, довольно сильно скрывавшую ее тело. Лиция снова, запахнув полы своей поблескивавшей одежды, вскинула голову и окинула публику презрительным взглядом, вызвав очередную волну возмущения.

— Кое-кто из моих знакомых, — развел руками толстяк, — утверждают, что я испортил ее.

Под его слова женщина, вытянула свою маленькую руку, и опираясь на услужливо подставленную руку тучного артиста вернулась в паланкин. Когда Лиция устроилась на своем прежнем месте поудобнее, носилки подняли. Было прекрасно видно, что паланкин висел над полом. Можно было рассмотреть задрапированную заднюю стену зала.

— Я надеюсь, что этим вечером Вы будете добры ко мне? — поинтересовался толстяк у стройной красотки сидящей в паланкине.