Волшебники из Капроны

Антонио выдвинулся в пространство между двумя семьями — медленно, оступаясь о выбитые из мостовой булыжники.

— Я готов! — крикнул он семье Петрокки. — Кто из вас?

Было ясно, что Петрокки еще не решили кто. — Это Антонио! — раздался чей-то встревоженный крик.

Затем последовал невнятный гул переговоров. И по тому, как поворачивались головы и неуверенно перемещались люди в толпе, Паоло решил, что Петрокки ищут кого-то из своих, кто неизвестно почему отсутствует. Но вот суета прекратилась, и сам Гвидо Петрокки вышел вперед. Несколько его сородичей смотрели на него с не меньшей тревогой, чем Элизабет на Антонио.

— И я готов, — заявил Гвидо, гневно оскалившись.

С лицом, сплошь заляпанным грязью, он выглядел свирепым варваром. И к тому же был крупным, кряжистым. Рядом с ним Антонио казался малорослым и хрупким.

— Я требую поединка без ограничений! — прорычал Гвидо.

Похоже, он был даже в большей ярости, чем Старый Никколо.

— Очень хорошо, — сказал Антонио, и в голосе его послышалась легчайшая дрожь. — Что значит — борьба до победного конца. Вы это понимаете?

— Полностью мне подходит, — провозгласил Гвидо.

Он был похож на великана, говорящего: «Фин-фи-фо-фум!» Паоло вдруг сделалось страшно.

Как раз в этот момент появилась герцогская полиция. Полицейские прибыли тихо и не без хитрости: подкатили по обочине на велосипедах. Никто их не замечал, пока полицмейстер и лейтенант не возникли рядом с двумя противниками.

— Гвидо Петрокки и Антонио Монтана, — провозгласил лейтенант, — вы арестованы…

Оба противника вздрогнули и обернулись: по обе стороны каждого были синие с позументом мундиры.

— Уходите, — сказал, выступая вперед, Старый Никколо. — На каком основании вы вмешиваетесь?

— Уходите, — потребовал Гвидо. — Мы заняты делом.

Лейтенант отступил, но полицмейстер был человеком смелым и неистового нрава, с красивыми усами, и свою репутацию смельчака и удальца терять не собирался. Поклонившись старому Никколо, он заявил:

— Эти двое арестованы, остальных попрошу отложить свои распри и помнить: вот-вот начнется война.

— У нас уже война, — сказал Старый Никколо. — Уходите.

— Весьма сожалею, — отвечал полицмейстер, — но то, что вы предлагаете, невозможно.

— Тогда не говорите, что вас не предупреждали, — буркнул Гвидо.

И сразу взрослые с обеих сторон пропели короткое заклинание. Паоло, к сожалению, его не знал. Видимо, оно было очень действенным. Как только голоса замолкли, Ринальдо и смуглый молодой человек из стана Петрокки подошли к двум полицейским и отодвинули их назад. Полицейские застыли, как манекены в зарешеченных витринах магазина Гросси. Ринальдо и тот, другой молодой человек сложили их на ступенях Художественной галереи и, не глядя друг на друга, вернулись к своим семьям.

— Теперь готов? — спросил Гвидо.

— Готов, — ответил Антонио.

И единоборство началось.

Вспоминая позже об этом дне, Паоло осознал, что поединок вряд ли длился больше трех минут, хотя казался бесконечным. Потому что за эти минуты сила, искусство и скорость обоих противников испытали предельную нагрузку. Первой и, пожалуй, самой продолжительной частью поединка явилась начальная, когда они стояли друг против друга в ожидании и вроде бы почти ничего не происходило. Оба, слегка наклонившись вперед, бубнили себе что-то под нос и иногда взмахивали рукой.

Паоло не сводил глаз с напряженного лица Антонио, стараясь уловить малейшее движение. Внезапно Гвидо приобрел вид красно-белой пылевыбивалки в форме человека. Кто-то громко ахнул. И почти одновременно Антонио превратился в картонную фигуру, разрисованную зелеными треугольниками. В следующую секунду они снова стали самими собой.

Скорость, с какой это произошло, потрясла Паоло. Не только заклятия были сотворены с обеих сторон, но и контрзаклятия, и заклятия, их уничтожившие, — все за время, требуемое для вдоха и выдоха. Оба состязавшихся стояли, тяжело дыша, и выжидательно смотрели друг на друга. Было ясно: они достойные противники.

И снова какое-то время казалось, будто ничего не происходит, разве только стороны обменивались сверкающими взглядами. Внезапно Антонио нанес удар, причем удар такой силы, что стало очевидно: все это время он обдумывал заклятие, а его сверкающие взгляды служили прикрытием, отвлекая Гвидо. Гвидо испустил вопль и рассыпался в прах, взметнувшись пыльной спиралью. Но каким-то образом, рассыпаясь, он поразил Антонио своим сильнейшим заклятием. И Антонио развалился на тысячу кусочков, как оброненный на пол пазл.

Несколько секунд вихрь пыли и куча обрывков Антонио висели в воздухе над Корсо. Оба, и Гвидо и Антонио, вовсю старались не распасться окончательно и не грохнуться на выщербленные камни мостовой. А еще они старались навести на противника новое заклятие. И когда наконец Антонио сумел первым собрать себя воедино и предстать в своем облике, держа в правой руке нечто вроде красного плода, он едва успел увернуться от Гвидо в обличье леопарда, который летел на него в прыжке.