Волшебники Маджипура

Кто-то рассмеялся, но Корсибар, яростно вращая глазами, с отвращением воздел руки над головой.

- Прекратите всю эту праздную болтовню раз и навсегда! Разве вы не видите, насколько глупо проводить подобным образом день за днем? Тратить свое время в этом сыром, душном городе-тюрьме, вместо того чтобы жить наверху - именно жить, в самом прямом значении этого слова...

- Скоро, - сказал герцог Олджеббин Стойензарский, успокаивающим жестом поднимая руку. Он был старше остальных лет на двадцать - о прожитых годах свидетельствовали густая шапка снежно-белых волос, глубокие морщины на щеках и исполненная спокойствия и зрелости манера говорить. - Теперь это уже не может затянуться надолго.

- На неделю? На месяц? На год? - Корсибар никак не желал смириться с положением.

- Полушку на голову старику - и со всем этим делом можно было бы покончить этим же утром, - пробормотал Фархольт.

Эта реплика вызвала еще один взрыв смеха - на сей раз более натянутого, - но также и изумленные взгляды, и даже несколько вздохов по поводу излишней прямолинейности (а может быть, тупости) великана. Особенно удивленным казался Корсибар.

- Грубо, Фархольт, слишком грубо. - Холодная улыбка герцога Свора на мгновение обнажила мелкие острые передние зубы. - Куда изящнее было бы, если понтифекс пожелает еще задержаться на этом свете, подкупить одного из его собственных некромантов: за двадцать реалов можно купить несколько быстродействующих заклинаний, которые наконец-то направят старика на путь истинный.

- Что это значит, Свор? - По вестибюлю разнесся новый, но безошибочно узнаваемый густой и раскатистый бас. - Измена словом, если мне не изменяет слух?

Держа под руку принца Престимиона, в зал вошел корональ лорд Конфалюм. И тот и другой взирали на мир так, словно уже обрели свои новые титулы и теперь - Конфалюм как понтифекс и Престимион как корональ - весело переделывали мир по своему вкусу. Все глаза обратились к вошедшим.

- Я прошу у вас прощения, лорд, - спокойно сказал Свор, поворачиваясь к короналю. Он изящно, хотя, может быть, несколько резко поклонился и быстрым движением сделал знак Горящей Звезды - традиционный жест приветствия в адрес второго лица на планете. - Это была не более чем глупая шутка. И я, конечно, не считаю, что Фархольт минуту назад говорил серьезно, когда предлагал задушить понтифекса его собственной подушкой.

- И вы туда же, Фархольт? - обратился корональ к великану. Его тон казался шутливым, но тем не менее в нем слышалась явная угроза.

Фархольт не славился сообразительностью, и, пока он пытался найти ответ, в разговор вмешался Корсибар.

- Отец, вот уже на протяжении нескольких недель в этой комнате не произносилось ни единого слова всерьез. Единственное, что серьезно - это бесконечное ожидание того момента, ради которого мы собрались сюда. Оно действует на нервы.

- И мне тоже, Корсибар. Мы все должны еще на некоторое время запастись терпением. Но, возможно, лекарство от твоего нетерпения - более действенное, чем для Свора или Фархольта - находится совсем рядом, - улыбнулся корональ. Он легкими шагами прошел в центр помещения и расположился под алым шелковым балдахином, на котором, вышитая золотом и черными бриллиантами, бесчисленное множество раз повторялась эмблема понтифекса.

Конфалюм был человеком не более чем среднего роста, но очень крепкого сложения: коренастый, с мощными ногами; подходящий отец для своего рослого сына. От него исходило безмятежное сияние персоны, на протяжении очень длительного времени пребывающей на высоте собственного величия. Шел уже сорок третий год правления Конфалюма - рекорд, превысить который на всем протяжении истории Маджипура удалось очень немногим. Тем не менее он, казалось, по-прежнему находится в расцвете сил. Даже теперь его глаза ярко сверкали, а в густой шапке каштановых волос только-только начали появляться первые седые пряди.

К высокому воротнику мягкого зеленого вязаного жакета короналя был приколот маленький астрологический амулет из тех, что известны под названием "рохилья": тонкие нити синего золота, сложным образом обернутые вокруг куска нефрита. Он прикоснулся к амулету - сначала быстрым, словно ласкающим, движением, а затем задержал на украшении пальцы, словно вбирая в себя исходящую от него силу. И остальные, присутствовавшие в зале, в ответ тоже притронулись к своим амулетам, возможно даже не сознавая, что делают. В не так давно прошедшие годы лорд Конфалюм, следуя примеру гораздо более привязанного к оккультным премудростям понтифекса, продемонстрировал возрастающую симпатию к новым эзотерическим философиям, которые тогда воспринимались как курьез, а теперь широко распространились во всех слоях общества Маджипура. За ним последовал и весь двор, хотя и там осталось несколько упрямых скептиков.

Когда корональ вновь заговорил, то казалось, что он по-дружески обращается к каждому из присутствующих.