Волшебники Маджипура

- Понтифексом! - фыркнул Престимион. - Дайте мне хоть немного побыть короналем, если, конечно, удастся. Позвольте напомнить, что потребуется устранить одно небольшое препятствие, прежде чем вы отправите меня занимать следующий трон!

- О да, Престимион, вы правы, всему свое время, - отозвался Септах Мелайн. - Сначала корональ, а только потом понтифекс! - И все громко рассмеялись. Но причиной смеха послужило скорее облегчение от того, что они выбрались из Лабиринта, нежели какое-то иное чувство. Едва ли у них сейчас имелись иные основания для радости. В душах царила пустота, а грядущее было скрыто темной пеленой неуверенности. Да, незадолго до того, как они покинули Лабиринт, Корсибар сделал неожиданное заявление - он сообщил о том, что, как только вернется в Замок, предложит Престимиону место в новом правительстве. Но кто мог сказать, насколько искренним было это обещание и во что оно выльется, как только зыбкость переходного периода сменится упрочением новой власти?

Они вышли в самые северные из семи ворот Лабиринта, известные как врата Вод, неподалеку от которых протекала река Глэйдж, спускавшаяся с отдаленных предгорий Замковой горы. Обычно северным путем из Лабиринта в Замок добирались на речном судне по нижнему течению Глэйдж до озера Рогуаз и далее от противоположной стороны Рогуаза по верхнему течению Глэйдж до того места, где из-за резкого повышения уровня местности река теряла судоходность. Там следовало пересаживаться в парящие экипажи и переправляться через круто поднимающиеся вверх предгорья к городам, расположенным высоко на склонах великой Горы.

Глэйдж была быстрой и полноводной рекой, но в той своей части, которая соединяла озеро Рогуаз с расположенным к югу от него Лабиринтом, она представляла собой скорее не реку, а ничем не примечательный и абсолютно безопасный канал. Русло давным-давно, еще в незапамятные времена лорда Баласа и понтифекса Крифона, было спрямлено, а берега забраны высокими валами, реку зарегулировали плотинами и шлюзами, благодаря которым течение стало плавным и можно было не опасаться, что неожиданные зимние наводнения преодолеют дамбы, защищавшие Лабиринт. Поэтому первая часть их поездки оказалась очень спокойной; сонное, лишенное всяких приключений плавание на нанятом судне, в то время как по обе стороны широко простиралась абсолютно плоская, возделанная под сельскохозяйственные угодья равнина - долина в нижнем течении Глэйдж.

Лето было в разгаре, и золотисто-зеленое солнце Маджипура поднималось в зенит, сверкающими лучами озаряя всю землю. Пребывая в подземелье, они уже почти забыли о смене времен года. Они спустились в Лабиринт поздней весной в умеренном климате внутренней части центрального Алханроэля это было время цветения. Ну а сейчас на долину обрушилась жара середины лета. Далеко на западе солнце безжалостным пламенным глазом взирало на лежавшие в сухой бесплодной пустыне руины Велализиера, выстроенной в древнейшие времена из камня столицы метаморфов, а на юге, на сыром и жарком Аруачозианском побережье, где воды Глэйдж наконец встречались с морем, воздух был густым от влажности, почти ощутимой на ощупь.

Ну а здесь дни были солнечными и теплыми, но климат был далек от крайностей. Людям, которые столько времени провели, как в тюрьме, в безрадостных искусственных глубинах Лабиринта, доставляло неизъяснимое наслаждение чувствовать прикосновение солнечного света к щекам, вдыхать пришедший с южным бризом сладкий воздух, пропитанный ароматами бесчисленных цветов далеких прибрежных джунглей. Или, лежа неподвижно, обозревать огромный прозрачный купол неба и в восхищении наблюдать за парящими иераксами, огромными свободолюбивыми птицами, достигающими в полете высочайших слоев атмосферы. Размах их крыльев был вдвое больше роста высокого мужчины. Время от времени птицы поворачивались так, что в свете солнца можно было различить нежно-розовую окраску нижней стороны их тел.

Путешественники постоянно смотрели на север, стремясь увидеть на горизонте очертания Замковой горы. Но это было пока что лишь мечтой. Замковая гора вздымалась в небо на тридцать миль, пронзала атмосферу и соприкасалась с иной империей - с космосом - но, даже несмотря на колоссальную величину, разглядеть ее с такого расстояния было невозможно.

- Ну как, вы ее разглядели? - то и дело спрашивал Гиялорис (он был не так хорошо образован, как другие его спутники, и слабо представлял себе устройство мира).

А Септах Мелайн, которого мало что могло надолго вывести из игривого настроения, отвечал ему:

- Мне кажется, это может быть вон то темно-серое пятно справа.

- Это облако, Септах Мелайн, - тут же откликался Свор, - всего лишь облако! Вы же сами прекрасно это знаете.

- Но если Гора такая высокая, - недоумевал Гиялорис, - почему же ее не видно из любого места на Маджипуре?