Волшебники в бегах. Часть 1

Эта история случилась очень давно, и он не любил о ней вспоминать, хотя, к превеликому его облегчению, все закончилось менее плачевно, чем могло бы. Тогда Кеннету только исполнилось девятнадцать; его учитель был еще жив и намеревался впервые представить юношу Совету. Джейд почти исступленно гордился успехами младшего брата, которого воспитывал после гибели родителей, но… в словах Кайла была доля истины. Крошечный червячок сожаления о несбывшемся глодал его те двенадцать лет. Как и последующие шестнадцать, хотя с годами чувства и притупились. Джейд был сыном и внуком магов, ему прочили блестящее будущее, несмотря на легкомысленный нрав и беспечное отношение к наукам. Но тем осенним днем, когда ему сообщили печальную весть, он бросил университет и разорвал договор, связывавший его с учителем, — чтобы стать лордом, а не чародеем. Это удивило очень многих, но его решение было твердым.

Все же совсем Джейд магию не забросил, хотя надежды достичь даже среднего уровня у него не осталось. Однажды в разговоре со своим приятелем-магом молодой человек обмолвился, что хоть он и не ровня своему брату по способностям, но кое-что умеет. Они поспорили, что Джейд сумеет проникнуть в сознание брата и «вписать» туда ложное воспоминание. Проверить успешность затеи можно было без труда — стоило лишь упомянуть при Кеннете о несуществующем событии, и он бы его «вспомнил».

Кто мог подумать, что дурацкая шутка едва не обернется настоящей бедой?..

Джейд ошибся. Манипулируя памятью Кеннета, он нечаянно «стер» одно из самых важных для мага знаний: как выйти из пространства, где собирается Совет. Без этого ни один маг, будь он хоть трижды силен и талантлив, не смог бы покинуть то странное место и вернуться в свое тело. Именно поэтому последовательность действий для проникновения и, после, выхода из пространства в юных чародеев вдалбливали едва ли не раньше, чем умение зажигать свет. О, конечно, легенды о потерявших себя, обраставшие со временем все большим количеством жутковатых подробностей, вовсю ходили среди молодежи, но это были не более чем страшилки, наподобие тех, что дети любят рассказывать друг другу на ночь. Мнительные боялись, скептики пожимали плечами. Документально подтвержденных случаев не было.

Пришел тот день, когда Кеннет должен был встретиться с Советом и получить статус мага, хотя это и не означало конца обучения. Когда оказалось, что он не в состоянии покинуть пространство, все члены Совета уже исчезли, и ему неоткуда было ждать помощи. На несчастье, старый учитель лишь удивлялся — о чем Двенадцать могли так долго беседовать с его юным протеже? Тревогу поднял Джейд, обеспокоенный тем, что младшенький все никак не приходит в себя. Только чудом они вдвоем сумели вытащить юношу из опустевшего пространства.

Кеннет никогда его не винил. На память об этом событии ему остались редкие кошмарные сны и страх перед пространством, страх, которому жесткий и гордый молодой маг не позволял себе поддаваться. Тем не менее его наставник, доселе искренне уважавший старшего брата своего ученика, с тех пор разговаривал с ним, едва скрывая свое презрение, и как-то раз бросил вскользь, что однажды Кеннет, сам того не желая, отплатит Джейду той же монетой.

Что ж, теперь они квиты.

— Извини, — сказал Кайл, хотя в его тоне не чувствовалось сожаления, — кажется, я расстроил тебя.

Джейд опустил глаза.

— Эта история будет преследовать меня, пока я жив.

— Или пока живы те, кому об этом известно.

— Может быть.

Осский маг искоса глянул на него и негромко произнес:

— Когда тебя твой рок случайно сделал гневным…

Джейд, выдернутый из мрачных размышлений незнакомыми странными нотками, прозвучавшими в ровном голосе друга, молча и очень внимательно дослушал до конца еще более странное четверостишие с тревожным ритмом. С каждым произнесенным слогом перед его мысленным взором, казалось, падали капли воды в клепсидре. На четвертой строке клепсидру качнули, капля-секунда дрогнула, сорвалась — и растворилась в темном озерце-времени. Джейд помотал головой, отгоняя наваждение.

— Как… необычно. Что это?

— Просто вспомнилось, — уклончиво ответил осский маг.

— Небо, да это лучшие стихи из всех, что я слышал за последние лет двадцать! Пусть я и не самый великий ценитель, но ведь и не глухой… Чьи они? Ты должен немедленно мне сказать.

Как же наивен и самонадеян Джейд был, когда решил, что потрясения, кои судьба щедрой рукой вывалила на него в этот вечер, уже закончились. Впереди его ждало еще одно. Самое, как он потом себе признавался, убийственное.

Кайл покраснел. Как девчонка, до самых корней волос.

Джейд чуть не свалился с кресла. Собственно, дальнейших объяснений ему не требовалось. Ну и дела…

— Давно ты пишешь?

— Около… десяти лет. — Чтобы произнести эти слова, осскому магу понадобилось недюжинное усилие воли.

Очень мягко, осторожно Джейд промолвил:

— Кайл, я, наверное, не имею права просить об этом, но… могу ли я услышать что-нибудь еще из сочиненного тобой?