Волшебница для короля

Чужие губы накрыли мои, шеи и пояса коснулись ладони, и я невольно прильнула навстречу. Поцелуй был нежным, но в то же время собственническим. Губы короля уверенно приласкали мои, подчиняя, заставляя открыться и сдаться, язык скользнул внутрь, легко прошелся по кромке зубов и проник дальше, коснулся моего мягким электрическим разрядом, окончательно лишая воли. Руки обняли крепче, и очень кстати, потому что я не была уверена, что смогла бы удержаться на ногах.

Наверное, это было неправильно, наверное, это было глупо. Еще более глупо, чем пойти в клуб и переспать там с первым понравившимся парнем, как поступали некоторые мои однокурсницы. Мне было все равно. Будто со стороны я наблюдала за тем, как моя рука ложится на плечо короля, окончательно лишая меня возможности сказать: “Да что вы, ваше величество! И вовсе я не хочу с вами целоваться!”

На мой жест король отреагировал четко и однозначно, идеально правильно: прижал к себе сильнее, так что не вырваться. Время будто остановилось, и я была бы не против, если бы так было на самом деле. Как будто я целиком превратилась в удовольствие и желание, как будто в мире больше ничего не оставалось, кроме нас двоих и огня, разгорающегося между нами.

В книгах, которые я читала, после страстного поцелуя герои обычно падают на постель, дальше камера отъезжает, а потом уже утро. Увы, в нашем случае постели рядом не оказалось. Мне бы радоваться этому и тому, что моя честь останется при мне, но внутри бушевали совсем другие чувства: больше всего там было желания, жадности, страха перед чем-то запретным, стыда и — влюбленности.

— Пойдемте, леди Мария, — шепнул король мне в губы. — Приличным леди не пристало целоваться в темных коридорах.

Глава 31

Взяв меня за руку, он пошел к выходу, без труда находя дорогу в темноте.

Что ж, видимо, приличным леди пристало выходить из картинной галереи за руку с королем, алея щеками и чувствуя, как искусанные зацелованные губы горят огнем. А что, разве не все леди поступают так?

Я шла, опустив глаза и пытаясь уверить себя, что не вижу стражников, несущих пост, и не верю в то, что завтра о моем моральном падении будет судачить весь дворец. Впрочем… обо мне и так уже судачат, обсуждая цену, которую я беру за услуги, — так что мне терять?

— Вы не против зайти, леди Мария?

Я вздрогнула, огляделась и тут же опустила глаза. Мы пришли к широкой двустворчатой двери, по обеим сторонам которой стояли стражники и усиленно делали вид, что на нас не смотрят.

В этот самый момент я должна была сказать: “Да что вы себе позволяете, ваше величество?” Но я только кивнула.

Королевские покои поражали роскошью, придворные, вскочившие с кресел при нашем появлении, тут же вымелись прочь, повинуясь жесту его величества. Мы остались одни. Повисла тишина, которую нарушал только тяжелый стук крови у меня в ушах. Глядя в глаза короля, я уже почти решилась извиниться и вылететь за дверь, как почувствовал ощутимый укус в голень и охнула.

Из-под моих ног к двери скользнула Бусинка, ударилась в створку и спряталась в лежащих на полу тенях. Издала что-то вроде возмущенного шипения, которое по незнанию можно было принять за шорох, один из тех, что наполняли замок и днем, и ночью. Кажется, выпускать меня отсюда эта маленькая хитрюга не собирается: считай, грудью легла на амбразуру. Ну просто матушка Беннет, которая спит и видит, как сосватать дочь получше. Умилилась бы, если бы была способна еще о чем-то размышлять.

— Вам не стоит носить такие наряды, — сказал король, беря меня за руку. Только тогда я поняла, что ладони у меня холодные, как лед.

— Вы считаете, что я излишне наряжаюсь?

— Я считаю, что не могу думать ни о чем, когда вижу на вас это платье. А с тех пор, как вы появились во дворце, у меня, по правде сказать, и так проблемы с мыслительным процессом. Непозволительные для короля. Вы замерзли.

Король взял мои руки в свои, как будто желая согреть, а потом, продолжая смотреть в глаза, поднес их к губам и поцеловал пальцы, отчего я вздрогнула.

— Я хотел бы обнять вас и никогда больше не отпускать отсюда. Жаль, что это невозможно, — говоря это, его величество приблизился, а затем вопросительно заглянул мне в глаза и поцеловал. Все внутри уже привычно отозвалось огнем и штормом, шумом в голове и жаром, прокатившимся от кончиков пальцев до макушки.

Послав все подальше, я попыталась ответить на инициативу короля, что было встречено объятиями, ставшими еще крепче, стоном и нежными укусами губ, от которых я еле могла стоять на ногах. Потом мир вдруг перевернулся, и я поняла, что его величество подхватил меня на руки и крепко прижал к себе. Я тихо и протестующе застонала, но звук утонул в поцелуе, и… ох, да пошло оно все грифону под хвост.

Боже, как хорошо.

Следующим, что вырвало меня из сладкого дурмана, было прикосновение прохладного белья к спине и тяжести твердого тела, прижимающегося к моему. Не переставая ласкать мои губы, король, не глядя, расстегнул несколько верхних крючков застежки моего платья. Поцеловал мою шею там, где она переходит в плечо.