Волшебница Шалотт и другие стихотворения

You might have won the Poet’s name,
If such be worth the winning now,
And gain’d a laurel for your brow
Of sounder leaf than I can claim;

But you have made the wiser choice,

A life that moves to gracious ends
Thro’ troops of unrecording friends,
A deedful life, a silent voice:

And you have miss’d the irreverent doom

Of those that wear the Poet’s crown:
Hereafter, neither knave nor clown
Shall hold their orgies at your tomb.

For now the Poet cannot die,

Nor leave his music as of old,
But round him ere he scarce be cold
Begins the scandal and the cry:

‘Proclaim the faults he would not show:

Break lock and seal: betray the trust:
Keep nothing sacred: ’tis but just
The many-headed beast should know.’

Ah shameless! for he did but sing

A song that pleased us from its worth;
No public life was his on earth,
No blazon’d statesman he, nor king.

He gave the people of his best:

His worst he kept, his best he gave.
My Shakespeare’s curse on clown and knave
Who will not let his ashes rest!

Who make it seem more sweet to be

The little life of bank and brier,
The bird that pipes his lone desire
And dies unheard within his tree,

Than he that warbles long and loud

And drops at Glory’s temple-gates,
For whom the carrion vulture waits
To tear his heart before the crowd!

К ***, ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ «ЖИЗНИ И ПИСЕМ»

Проклятие тому, кто потревожит мои кости.

Эпитафия Шекспира

И ты бы мог поэтом слыть
(Какой бы ни был в этом прок)
И гордо лавровый венок
На лбу прославленном носить.

Но ты избрал другой удел:

Спокойно плыть в потоке дней
Сквозь тьмы забывчивых друзей,
Негромких слов, разумных дел.

Ты избежишь в конце концов

Позора тех, кто знаменит:
Твой мирный гроб не оскорбит
Орда шутов и подлецов.

Ведь ныне, коль умрет поэт, —

Остыть бедняге не дадут, —
А уж вокруг и спор и суд,
Скандал и крик на целый свет:

«Ломай замок! Врывайся в дверь!

Священного нет ничего!
Подай нам слабости его!» —
Рычит многоголовый зверь.

Бесстыжие! Он только пел;

Он жил совсем не напоказ,
И ни для чьих досужих глаз
Героем быть он не хотел.

Он в песни лучшее вложил,

А худшее с собой унес.
Будь проклят тот глумливый пес,
Кто в почве роется могил!

Завидней век свой просвистеть

Пичугой скромной в лозняке,
И доверяться лишь реке,
И в гуще листьев умереть,

Чем звучной песней славу звать

И гордым жить среди невзгод, —
Когда стервятник часа ждет
Тебя, как падаль, растерзать!

Г. Кружков

SONNET: On the late Russian invasion of Poland