Волшебница Вихря (СИ)

Резко сев на мягком ложе, я почувствовала головокружение, и прикрыла глаза, морщась от противного чувства слабости.

— Не торопись, — сказал Влас, держа меня за плечо.

— Спасибо, — тихо отозвалась я. Медленно пошевелила пальцами, и только тогда ощутила перемены в теле. — Ой, а почему я такая чистая?

— Я помыл тебя, пока ты спала, — усмехнулся он, и пальцы мягко сжались.

— Как так? — смутилась я.

— Да вот как-то так, — улыбнулся мужчина. — Окунул в тёплую воду — видишь, мы там небольшую ванную соорудили? Ты не проснулась. Впрочем, я знал, что так и будет.

— И ты меня… видел? — покраснела я.

— Конечно. Веда, мы с тобой женаты, — напомнил он. — Я видел тебя не единожды. Ты ведь чувствуешь, что я никакой не самозванец, не лгун и не разбойник. А это, — и он мягко провёл пальцами по моим странным шрамам, — могла оставить только молния.

— Неужели небо так наказало меня? Но за что?

— Не наказало, маленькая. Оно тебя спасло, — покачал головой Влас. — Если бы ведьма продолжила портить твою память, издеваться над твоими чувствами — она бы рано или поздно свела тебя с ума. А так ты была сокрыта от неё. Чувства, воспоминания о близких — это сила человека, но их же ведьмы используют как оружие против него. Они учатся смущать, околдовывать разум, на тех, кого прибивает к берегам Ненастья, всех потерпевших кораблекрушение у мрачных земель. Этим несчастным не позавидуешь — скорее всего, они уже никогда не станут прежними.

— Тёмная ведьма?

Он вздохнул.

— Именно из-за неё ты оказалась на острове. Но лучше пока не будем вдаваться в подробности, поговорим, когда ты вспомнишь хотя бы брата и Вихреградье.

Я попробовала улыбнуться уверенно, но вышло наверняка жалко, и Влас погладил меня по щеке.

— Не бойся, если ребята будут чересчур бурно радоваться. Мы уже много месяцев ищём тебя средь северных вод, и они просто не до конца осознали, что госпожа Вихрей снова с нами.

Я прикусила губы. Слишком многое мне предстояло постичь заново, принять и осмыслить.

— Вот, чистое платье, — сказал мужчина, подавая мне нечто струящееся и прекрасное. — И надень мой плащ, погода совсем испортилась.

— Хорошо. Спасибо!

Я отодвинула в сторону тяжёлое одеяло, развязала ворот, смущённо косясь на мужа, но Влас не хотел оставлять меня. Он отвернулся — и только, а я, одевшись, поняла, что прежде была куда круглее. Да и руки, кажется, продолжали пахнуть рыбой…

— Боюсь, мои кости порвут эту нежную ткань, — пробормотала я расстроено, и мужчина тотчас обнял меня, притягивая к своей груди.

— Ты действительно очень сильно похудела, но я тебя откормлю, обещаю. Домой вернёшься уже румяной и полной сил.

— Домой, — прошептала я. — С тобой.

Он кивнул, и мы посмотрели друг другу в глаза.

— Ты прежняя, — тихо сказал Влас. — Твоя сила никуда не делась, и нежный свет глаз как всегда ярок. Пойдём.

Он взял меня за руку уверенно и крепко, и я как будто оказалась за прочным щитом. Ощущение было замечательное, но стоило нам выбраться на палубу, как дружный лязг мечей снова напугал меня.

— Да здравствует Веда, волшебница гроз! — донеслось до моих пылающих ушей.

Подобной радости я объять не ожидала. Пришлось сжать сильнее пальцы Власа, чтобы колени опять не поплыли.

— Я всегда была трусихой? — пробормотала я мужу на ухо.

Влас в ответ рассмеялся.

— Ты никогда ею не была. Ты и сейчас не боишься, лишь смутилась. Ребят, не напирайте! Веда вас ещё не помнит!

— Зато мы её помним! — донеслось весёлое, и я не сдержала улыбки.

— Простите, — откашлявшись, сказала я. — В голове до сих пор туман.

— Ничего, выберемся из холодных океанских вод — и твои мысли согреются, — сказал Эрх.

— И сердце тоже, — поддакнул один из самых высоких воинов. — Уж Влас постарается, это точно!

— Обязательно, — сказал супруг.

Мне очень хотелось им верить. Я спустилась на знакомую землю, где ведала каждый кустик, и, когда мы дошли до дуба, обхватила толстенный ствол, насколько хватало рук.

— Спасибо тебе. Я бы одна не справилась. И прости, что бросаю тебя… — Я всхлипнула и покосилась на Власа, но мужчина неспешно бродил кругом дерева, не мешая мне прощаться. — Я никогда тебя не забуду, добрый друг. Твоё тепло даровало мне надежду… Ты стал моим домом… Если бы только могла, я бы забрала тебя с собой!

— И заберёшь, — вдруг сказал Влас. — Вот, держи.

На широкой мужской ладони лежал большой серебристый жёлудь.

— Но откуда?.. — растерялась я, сжимая в руке драгоценный плод. — Дерево давно погибло!

Мужчина бережно вытер мои слёзы и притянул к себе.

— Волшебство не ведает смерти, а любовь способна преодолевать преграды. Он ждал тебя. Один-единственный. Мне указал на него грозовой клинок, так бы я ни за что не догадался, где копать, чтобы найти.

Я прижалась к тёплой груди Власа, с упоением вслушиваясь в ритм его сердца.

— Как думаешь, он прорастёт?

— Обязательно.

— Мне бы так этого хотелось! Там, в… Вихреградье?

— Угу.

— Тогда он снова будет со мной. Знаешь, это дупло было словно колыбель, разве что не такое мягкое…

Влас кивнул. Он ласкал мой затылок, и ко мне вернулось сладкое, полное благой силы чувство.