Волшебница Вихря

Руки жгло, дрожащее лезвие резало мне пальцы. Я прикусила губы, боясь, что закричу от страха и боли. Нечто, едва видимое средь дождя, рвалось из груди Власа в верный клинок, и он становился красным, будто глотал само пламя. Я не знала, как долго смогу выносить эту муку, и понимала, что, вполне возможно, останусь без рук… Но терпела молча, видя только любимое, всё ещё бледное лицо, и приоткрытые губы, и дрожащие на ресницах капли. Я сгорала – он промокал. Между нами одна за другой вставали стихии.

Кругом меня бродили голоса. Они не подбадривали, наоборот, пытались смутить мою решимость, шептали сдаться. Они пели хором, проникая вглубь моей души, и рычали, царапая когтями сердце. Целая стая неведомых тварей, от которой никто не мог защитить меня. Кажется, Элик пытался что-то сказать, но я его не слышала. Силы мои иссякали, в горле стало так сухо, что можно было проглотить пустыню – и не заметить её вкуса. Я словно сама становилась песком, или землёй, или стеклом, которое легко разбить о камень. Меня то душило, то отпускало, или возносило, а, может, просто рвало на части. Единственной постоянной был меч и сам Влас. На него я смотрела, не отрываясь, и повторяла только одно: люблю тебя. Ты должен жить. И даже вой злобной стаи не мог прервать моего слабеющего шёпота. А буря всё не кончалась, и молнии то бешено бегали, то застывали, и вскоре я уже не чувствовал ни ног, ни ладоней, ни своего лица. Как будто осталось одно лишь сердце, упрямо стучащее во мраке, такое маленькое и беззащитное, такое сильное и верное. Моё сердце. Его сердце. И на двоих – одно дыхание, один стук, один ритм. Я почувствовала, что погружаюсь во мглу, и вдруг обрела сокрушительную тяжесть.

Меня отбросило прочь, и, врезавшись спиной в каменную ограду, я несколько мгновений не могла дышать. А когда поднялась и поползла на четвереньках, сразу увидела Элика, который поспешно заворачивал пылающий клинок в толстую холстину.

– Влас!!!

Я кинулась к мужчине и коснулась кончиками пальцев его щёки – она была тёплой. Он не пришёл в сознание, не встал тотчас, но откуда-то я знала – просто спит. Теперь это было не колдовское, тягостное беспамятство, а просто грёза, которая скоро его оставит.

– Спасибо тебе! – дрожащими губами выговорила я, преклоняя колени перед сидящим на крыше драконом. – Как отблагодарить тебя помимо слов?

– Мне ничего не нужно от тебя, дочь кузнеца, – едва заметно улыбнулся он. – Главное, что ты сделала правильный выбор, и будешь Вихрю самой лучшей женой.

– Если он меня выберет, – сказала я тихо.

На это дракон ничего не ответил – он склонил голову, расправил крылья и, напоследок что-то по-драконьи пророкотав, унёсся в небо.

Глава 9

Когда ребята внесли Власа обратно в комнату, Эльта, едва взглянув на брата, расплакалась. Правда, слёзы её были недолгими – увидев меня, девушка тотчас замолкла и испуганно ахнула.

– Веда, твои руки! – прошептала она.

Я и сама понимала, что обожглась чуть ли не до костей, но продолжала улыбаться сквозь лютую боль.

– Ничего. Заживут. Главное, пальцы на месте.

– На месте, ага! – шёпотом, сквозь слёзы, выругался брат. – Не понимаю, как ты вообще держала меч?! Он и сквозь ткань жжётся так, что пальцам больно!

– Он сказал не отпускать, – устало пробормотала я. – Эльта, ты говорила, у тебя есть мазь от ожогов... Пожалуйста…

– Да, да, конечно! – спохватилась девушка. – Садись, милая! Я принесу. Эрх, пока что никого сюда не пускай.

– Ага, – отозвался парень тихо. – Неужели у вас получилось?

– Да, – уверенно кивнул Элик. – Вот оно, проклятие. Ума не приложу, куда его деть. Разве что пока в углу положить…

Младший Вихрь растерянно почесал в затылке, посмотрел на меня виновато. Затем подошёл к брату, оглядел него, коснулся уверенно… и улыбнулся так широко и радостно, что у меня отлегло от сердца.

– Он спит! Просто спит, не более того! Веда, ты сокровище! Честное слово, я был таким болваном, когда…

– Иди-ка лучше проверь, как там Илья, – сказала Эльта, присаживаясь возле меня и доставая стеклянную баночку. – Будет лучше, если ты спокойно ему всё объяснишь.

– Спокойно? – вскинулся Эрх. – О каком спокойствии может идти речь, когда тут человека из смерти вернули?! Ладно, ладно. Ты права. Но Веда, честное слово…

Элик вывел друга, взяв за плечо, и Эльта принялась мазать мои ладони. Так как клинок дрожал, он задел и мякоть пальцев, а кое-где достал даже до запястьев. Теперь мне и самой было сложно понять, как я смогла удержать его…

– Ну как, лучше? – спросила девушка.

– Да. Немного легче. Спасибо тебе большое.

Она судорожно вздохнула и поспешно отёрла слёзы.

– Веда, ты понимаешь, что сделала?

– Наверное, нет, – честно сказала я, пытаясь справиться с болью и не скрипеть зубами. – Лучше сейчас не спрашивай меня, я туго соображаю. Поговорим о чудесах после, когда Влас проснётся.

– Конечно, – улыбнулась Эльта, и мы обнялись. – Я вас оставлю ненадолго.

Я была благодарна подруге за понимание. Не хотелось слушать похвалы и пытаться порадоваться своей силе. Я так устала, что не могла сидеть прямо, всё пошатывалась и тёрла глаза.