Волшебница Вихря

Между тем на побережье пришли настоящие холода. Море который день бушевало, разбрасывая по берегу водоросли и коряги, а в замок принесли из подвалов побольше солнечных камней. Несмотря на то, что мне тоже выделили дополнительное тепло, я всё равно мёрзла, предчувствуя беду. Теперь я не спала ночами – читала, просматривала свитки, а днём искала всё новых драконов вместе с Ратхой, надеясь, что хотя бы один сможет помочь.

– Веда, – спустя неделю после приезда сказала мне Эльта, – ты должна сдаться. Я понимаю твою боль, знаю, что прошу о многом… Но пожалей моего брата. Ему сейчас ложные надежды совершенно ни к чему.

– Я понимаю, но белая магия всегда сильнее тёмной!

– Это была честная сделка, – сказала девушка. – Влас так считает, и нам не велит сомневаться. Ведьма ведь спасла всю команду, дав воды, но и потешилась напоследок – мол, не совали бы свои любопытные носы куда ни попадя, и страдать бы не пришлось. Тогда она сказала ещё одну важную вещь. – Девушка погладила стену, что была украшена цветным ковром, и слабо улыбнулась: – Как бы ни пытался человек доказать, что путешествия прекрасны, иметь родное логово – величайшая награда судьбы. Ты познаешь себя в странствиях, но если тебе некуда, не к кому возвращаться, все твои знания бесполезны.

– Ведь любовь возможна там, где нет одиночества. Ведь безумная любовь к себе – лишь обман, – тихо сказала я. – Я не могу сдаться, Эльта. Не могу! Даже если он приказал. Даже если так правильно. Представить, что Влас покорно уйдёт…

– Поначалу и мы не могли смириться, но потом поняли, что это единственно верный путь.

Ещё через пару дней к Вихреградью пожаловали самые настоящие бури. Теперь никто не выходил из дому без надобности – ветер был таким сильным, что мог отбросить человека прочь. Небо рушило деревья, кромсало травы и цветы. Я пыталась поговорить с Власом, нарочно встретить его в коридоре, но мужчина ловко избегал меня. Хуже всего, что и из замка теперь было не сбежать – море бы просто-напросто убило меня, а все двери были заперты.

На шестнадцатый день я собиралась пойти к Элику, даже отпросилась у Ильи, который всё чаще отдавал приказы за брата. Однако во дворе меня, укутанную в сто одёжек, перехватила Эльта.

– Идём скорее, пока Илья не видит.

Девушка выглядела обезумевшей, в глазах застыла горькая мука. Я не успела испугаться, когда она открыла тяжёлую дверь покоев Власа и запихнула меня внутрь.

– Через неделю у него день рождения, – сказала Эльта севшим голосом. – Мы знали, что так будет, и он не велел плакать, ведь всё давно решено… Но я просто не могу. Пожалуйста, побудь с ним.

– Он…

– Ещё нет, но скоро. Вчера попрощался с нами, а сегодня уже не проснулся. Так и уйдёт – тихо и мирно.

– Пожалуйста, ты не могла бы кого-то к Элику послать? – выговорила я.

– Конечно. Проходи, брат в той комнате.

Влас лежал на узкой постели, и правда выглядел спящим. Он не был похож на больного, дышал ровно, но как будто медленно превращался в деревянное изваяние: застывали черты, тело было недвижимым. Я села рядом, едва сдерживая слёзы, и взяла его тяжёлую руку – она была прохладной.

Вот и настал миг, к которому никто не хотел готовиться, судьба, которую все до последнего отрицали. Один Влас знал, как будет лучше, а потому запретил родным преждевременный траур. Он спокойно принял всё, что должно было случиться, и, ведая, сколько ему осталось, не жаловался и не тратил мгновения на отчаяние. Он не боялся смерти. Наверное, и зверя своего внутреннего не боялся, хотя и не мог его сдержать. Не зря ведь род Вихрей берегла буря. И гроза была ему другом, и ходящие по морю смерчи были подвластны. Я видела, как ветер подчиняется его силе, и как обычные облака превращаются в жуткие тучи, несущие беспросветный ливень.

Но ни драконье благословение, ни особая связь с небом не могли сейчас помочь мужчине. Я узнала из книг, что с проклятием всегда так: либо его убирает тот, кто наложил, либо кто-то другой забирает себе. И, наверное, оставалось только одно: сесть на коня и мчаться в горы, чтобы предложить драконам своё сердце… За окном громыхнуло, и я вздрогнула от стылого воздуха, неосознанно обняв Власа поверх одеяла. Мне хотелось рассказать ему самые главные свои секреты. Например, о том, как я во сне поднималась куда выше облаков, и видела поразительные цветные небеса и радужные туманы со вплетёнными в них горстями звёзд. И казалось, будто звёзды есть не что иное, как огромные костры, вознесённые ввысь великим магом. И что мы сами для них – костёр. И в каждом таком пламени греются иные народы, иные создания, которые считают свой огонь единственным по-настоящему живым…

Я не отходила от вожака весь день, и лишь к вечеру решила: пора. Как раз пришёл Илья, и я попыталась объяснить среднему Вихрю, как именно хочу Власу помочь.

– Поздно, – сказал мужчина. – Забрать проклятие можно лишь тогда, когда человек пребывает вне Последнего сна. Но и будучи в сознании Влас вряд ли позволили бы тебе эту магию.