Волшебное лекарство

Иметь сварливую жену – тяжёлое богатство.
Но полечили так одну – изобрели лекарство.
Я расскажу тебе о нём. Всё может так случиться,
Что и тебе лекарство то вдруг сможет пригодиться.

Почти полвека дед Иван живёт со своей женою.

Когда-то в юности она блистала красотою,
Была плясуньей огневой, хозяйкою отменой,
Одно лишь в ней нехорошо –
               характер очень скверный.
Остёр язык – всех заклеймит, а деда всех нещадней.
А дед в колхозе знаменит – ему вдвойне досадней.
Он бригадир и пчеловод – а бабка прозвища даёт.
Обиды дед глотает, как дальше жить, не знает.

С колхозным доктором Иван бедою поделился,

Что новым прозвищем он зван. «Что делать?
                           Разводиться?
Всё ждал – уймётся, а она с годами только злее,
Поверь, мой друг, мне нет житья.
                                       Уйти и хлопнуть дверью?»
«Жена твоя, видать, больна. Чем?
                                                    Недержаньем речи.
Возможно, помогу я вам» -
                            врач умный был советчик.
«Есть у меня хороший план, да и простой при этом.
Всё должен выполнить ты сам. Как? Расскажу.
Пойдём, Иван и обмозгуем это».

Дед вечером пришёл домой, присел за стол устало,

И тут же встречен был женой… Она опять кричала.
Дед от обиды задрожал, но всё молчал, крепился,
Стакан в руках не удержал, – упал он и разбился.
«Безрукий чёрт, – кричит жена,
                                       отсохли б твои руки»,
Но испугалась вдруг сама, услышав плача звуки.
То плакал дед, дрожмя-дрожал,
                                        и даже ложку не держал:
Повисли плетью руки…
Она к нему, – мол, что с тобой?
                                        «Руки не чую ни одной».
Вот дед, расстроенный лежит,
                                        а баба к доктору бежит,
Зовёт его скорее: «Ах, как мой муж болеет!»
Врач долго деда изучал, но головою лишь качал.
Поил его из пузырька – вот дёрнулась одна рука…
                                       Вот ожила другая.
Повеселевшая жена уж муженька ласкает.
И до калитки доктора учтиво провожает.
«Как это с дедом всё стряслось?
                                       Яне найду причины, –
Ей доктор задаёт вопрос, -
                           Он крепким был мужчиной».
«Сама-то не возьму я в толк,
                                       как заболеть он резко мог.
Ну, я сказала, не со зла, ну да, совсем без злости:
Безрукий, мол, ты вовсе стал
                                        и руки чтоб отсохли».
«Вот в чём причина, ай-ай-ай.
               Смотри, отчёт словам давай.
Видать, у слов твоих гипноз:
                            то, что язык твой произнёс,
Немедленно сбывается.
               Ох, будешь с ним ты маяться».
Жена даёт врачу обет, что мужа сбережёт от бед.

Два дня вела себя жена, как кроткая овечка:

Стирала, жарила, пекла, сама топила печку.
На третий день опять скандал –
               дед колбасу без спросу взял.
Кусок большущий откусил, не прожевал,
                                                    не проглотил,
Когда услышал зычный крик:
                           «Ах, ненасытный ты старик.
А чтоб ты подавился! Припадок и случился:
Упал старик, лежит, хрипит
                           и колбаса во рту торчит.
И вновь старуха к доктору в испуге прибежала:
«Гипноза та проклятая вновь на меня напала.
Я не смогла, несчастная, от слова удержаться,
Пойдём, спаси мне старика –
                            одна боюсь остаться».
Пришли. Старик не кажет глаз,
                                       уже и дышит через раз.
Возился доктор долго: достал пинцет, иголки,
Из пузырьков опять поил. Ну, еле-еле оживил.
Дней десять ласково жена с Иваном обходилась,
И дед подумал, что она, пожалуй, излечилась.
Но только не дано нам знать,
                           как можно всё предугадать.
В колхозе было торжество.
                           ВДК в колхозном, в зале.
Позвали деда для того, чтоб наградить медалью.
За славный многолетний труд ему и грамоту дадут.
Из шкафа галстук и костюм неношеный достали.
Для столь торжественных минут его приберегали.
Велела бабка деду – ждать,
                           не пачкаться, не баловать.
Себя ведь надо одевать,
                           чтоб деду-щёголю под стать.
Ждать женщину, хоть и в годах, тяжёлое занятье –
С причёской что-то ей не так,
                            иль не подходит платье…
Дед торопить её не мог и под шелковицей прилёг.
И задремал… А тут свинья незвано прислонилась –
Из лужи грязевой она недавно возвратилась.
Когда увидела жена его в таком обличье,
Дала свободу тем словам,
               что не могу сказать их вам,
Поскольку неприлично.
Потом добавила, без сил:
               «Чтоб паралич тебя разбил!»
И муж упал – и недвижим.
               Жена к нему: «Что это с ним?
Опять язык проклятый! Опять я виновата!»
Хотя понять её легко: кто б в ситуации такой
Эмоции сумел сдержать, на мужика не накричать.
Жена за доктором бежит и, вне себя, ему кричит:
«Спаси, спаси мне старика! От этой, от «гипнозы»
                           опять мне горьки слёзы».
И снова доктор к ним идёт
                           и инструмент с собой несёт.
Достал шприцы и пузырьки, таблетки, мази,
                                       порошки.
Над дедом долго колдовал…
                           Добился цели. Дед Иван
На этот раз поднялся, опять в ДК собрался.
Под ручку шли. Смотрю на них:
                            ну как с невестою жених.

С тех пор все стали замечать: хозяйка изменилась,

Не стала злиться и кричать, а стала доброй, милой.
А если нету сил молчать и надо деда поругать,
Придумала слог новый:
                «А чтоб ты… был здоровый!»