Волшебное сокровище

— Пусть так, господин, твоя правда! Только, говоря по справедливости, мы кормим тебя, а не ты нас. Если мы уйдем, то заживем еще лучше, а вот тебе без нас не прожить!

— Ну и насмешил, — расхохотался господин, — никогда такого не слыхал! Катитесь-ка вы отсюда! А будете голодать, пеняйте на себя!

— Спасибо на добром слове, — ответил старый раб и увел всех рабов к берегам Ялуцзанбуцзяна. Некоторые боялись уходить от господина, но прошло несколько дней, и они выстроили восьмиугольные дома на четырех столбах, внутри постелили красивые ковры и стали возделывать один участок жирной земли за другим. Старый раб смастерил шестиструнную лютню и по ночам при свете луны играл на ней, а молодежь собиралась вокруг, пела и танцевала.

А с господином что сталось! Ушли от него рабы, все самому пришлось делать, а делать-то он ничего не умеет. Сплел из веток корзину, взвалил на спину и отправился по воду, взял сосновую палку и давай ею огонь раздувать, собаку привязал в амбаре мышей ловить, а яка — в горах ловить тигров.

Захотелось ему как-то раз зайчатины, погнал он старую свинью в горы охотиться. Вдруг из травы выскочил заяц, господин как поддаст свинье под зад, хрюкнула свинья, а заяц испугался и как припустится к самой вершине горы. Пропала у господина всякая надежда на зайчатину, стукнул он два раза палкой старую свинью, а ее и след простыл.

В другой раз решил господин к другу в гости съездить. Притащил седло, чтоб лошадь снарядить. Раньше он, бывало, только ездил, а коней никогда не седлал. Приложит седло так, не подходит, приспособит этак, тоже не годится, наконец приладил он седло к шее коня, сел, довольный, верхом и поехал; кто не увидит — все смеются. Посреди дороги встретился ему его друг — другой господин. Его друг тоже рассердился на рабов, сам оседлал коня и поехал к приятелю. Привязал он седло под брюхом, сам на седле висит — так и едет. Даже господин подивился и осмелился спросить:

— Ты почему так едешь?

— Рабы привязывают седло к спине коня, а я нарочно привязал его под брюхом, так куда лучше: в ясный день солнце не припекает, в дождь одежда не промокает. Рабы говорят, мы, господа, никуда не годимся, вот я нарочно так и сделал.

Господин слушал, слушал, затем спрыгнул на землю, привязал седло коню под брюхо, сел «верхом» и, смеясь, сказал приятелю:

— Ты прав, пусть знают рабы, на что способны господа!

Перевод Б. Рифтина.

КУЗНЕЦ И ГЛУПЫЙ ПОМЕЩИК

ел однажды по дороге Кузнец и весело щелкал пальцами. Повстречался ему жадный и глупый Помещик.

— Что у тебя в руке, Кузнец?

— Это очень дорогая вещь. Она называется «щелк». — Уступи мне по сходной цене!

— Плати две монеты.

Подумал Помещик и говорит:

— Разорить ты меня хочешь, возьми одну!

Согласился Кузнец, сунул монету за пазуху и показал, как надо пальцами щелкать.

Обрадовался Помещик, что дешево приобрел дорогую вещь, и поспешил домой.

На другой день отправился он на речку купаться. Залез в воду и говорит мальчишкам:

— Смотрите, какая у меня штука есть, «щелк» называется. Мне ее сам король подарил!

Попробовал щелкнуть, а пальцы намокли и не желают слушаться.

— Должно быть, ты свой «щелк» в воде потерял, — говорит один мальчишка, — на дне надо искать.

До самой луны нырял глупый и жадный Помещик: «щелк» искал. Из сил выбился. Вылез на берег, смотрит. — Кузнец идет и пальцами пощелкивает.

— Эй, приятель, выручай, потерял я свой «щелк» в воде!

— Дело поправимое, плати еще одну монету, я тебе свой отдам, — отвечает Кузнец.

Достал Помещик монету и с глубоким вздохом протянул ее Кузнецу. А пока он в халате монету искал, пальцы-то и подсохли.

Взял Кузнец монету и говорит:

— «Щелк» у тебя в руках, держи его крепче.

Попробовал Помещик, щелкнул раз, другой — выходит. Обрадовался, заулыбался.

— Выручил ты меня, милый друг, а то хоть домой не возвращайся!

Перевод В. Кассиса.

ЖАДНЫЙ САМ ОТ ДОБРА БЕЖИТ

ысоко в горном селении жила старая женщина. И не было у нее ни сына, ни дочери. Была у нее лишь одна любимица — ничем не примечательная рябая курица, которая исправно дарила ей по одному яйцу в день. По базарным дням, когда в деревушке под горой собирались из далеких и близких мест торговцы, старушка брала лукошко с недельным запасом яиц и шла торговать. На вырученные деньги она покупала соль, цзамбу, зеленый чай да немного ячменя для курицы. Много ли надо было двоим!

Так и дожила бы спокойно свой век старуха, если б не захотелось ей вдруг разбогатеть.

«Каждый день курица несет одно яйцо, — размышляла она. — Каждый базарный день я продаю по семь яиц. При такой торговле не то что обнову не купишь, себя-то с трудом прокормишь! А что, если зарезать курицу и за один раз вытащить из нее все яйца? За год, за два, за три вперед! Двести, триста, тысячу штук! И все сразу продать! То-то будет хорошо!»

И чем больше мечтала старуха, тем картины одна за другой красочнее вставали перед ее затуманенным взором. Новый кирпичный дом, груды звонкого серебра, стада белоснежных овец, поля золотистого ячменя…