Волшебное стекло

Да, жизнь баюкает живых,
Особенно в лесу.
Ловлю я блики синевы,
В себе её несу,

От радости,

Что я жива,
Что тишь и синева,
Я глажу елей рукава
В еловых кружевах.

И вдруг – раскованна, вольна,

И музыкой полна
Над безмятежностью моей
Тревожная волна.

Как я из леса набрела

На музыку твою!
Светла мелодия, светла,
А ведь про смерть поют…

И под волной, и под волной

И брызгами её
Лесной мой месяц отпускной,
Лесное забытьё.

«Ходите чаще…»

Ходите чаще
В гости к старикам,
Их писем не кладите
В долгий ящик!
Ах, эти письма…
Каждая строка
В них просит между строк –
Пишите чаще!

А мы кружимся

В сутолоке дел,
А мы живём,
И не желаем верить,
Что вдруг они
В один тяжёлый день
Неслышно за собой
Прикроют двери.

О, как нам

Будет память нелегка
Об этих днях –
Плывущих и летящих!
Ходите чаще
В гости к старикам,
Поверьте мне,
Ходите чаще…

«Опять мороз по памяти рисует…»

Опять мороз по памяти рисует
Какой-то странный лес…
В нём все деревья
Полны такою молодою силой,
Как будто бы огромный груз веков
Ещё не лёг им тяжестью на плечи,
Не научил жить сдержанно и тихо,
Не распускать невиданные листья
И не растить гигантские стволы.

Мороз рисует на оконных стёклах

В свободной и размашистой манере,
Лес только так и можно рисовать!
Давным-давно мороз убил деревья.
И каменными чёрными пластами
Они лежат на сердце у земли.
И вот теперь, боясь, что постепенно
Они совсем из памяти исчезнут,
Рисует этот белый лес на стёклах,
На всех подряд…

Журавли

Осеннюю пору почуя,
Вдогонку за прошлой весной:
– Лечу я,
лечу я,
лечу я,
Кричат журавли надо мной.

Почудится вдруг, что понятны

Мне крики протяжные их:
– Осилят ли путь журавлята? –
Тревожно сердцам журавлих.

И мне начинает казаться,

Не осень их гонит – война
В далёкую эвакуацию,
Как нас угоняла она.

По залам разбитых вокзалов,

На чёрных каспийских волнах,
Куда только нас ни швыряла
И вновь настигала война!

И болью своей и тревогой,

Неведомой силой сильны,
Хранили нас мамы дорогой
От этой беды – от войны.

Куда мне от памяти деться,

Что делать с живучею, с ней?
Встаёт беззащитное детство,
Погибшее в прошлой войне.

Давно журавли пролетели,

И лишь по лицу моему
Скользят журавлиные тени,
Не видные никому…

Боги

Да, горшки обжигают боги.
А берутся все – чудаки!
Все берутся, но слишком многие
Обжигаются о горшки!

Обжигаются, и ругают

И богов, и весь белый свет,
– Мол, не боги горшки обжигают,
Мол, на это запрета нет!

Но работают боги, как боги,

Без бахвальства и суеты,
Их движения скупы и строги,
И законченны, и просты…

Я ещё обжигаться буду,

Я ладони у щёк стужу,
И без зависти,
Как на чудо,
На творенья богов гляжу.

Несмеяна