Волшебное стекло

— Стекло такое хрупкое, — вздыхал он, любовно оглаживая полученный заказ, — хотя я слышал, что есть вещи, которым не по одной тысячи лет. Возможно, у предметов тоже есть своя судьба, кто знает. Какое счастье, что вам удается работать с такими рецептами и ингредиентами. Мой отец будет счастлив. Он уже не молод и всегда сильно переживал об утрате семейного достояния. Подарю ему с матушкой на годовщину свадьбы.

Это было по-настоящему приятно.

— Чашечку кофе, мисс Шервуд? — предложил мистер Кэррингтон.

— С удовольствием.

И тут появился Дамблдор.

— Хотите что-нибудь купить? — улыбнулся ему хозяин магазина. — Или заказать?

— Мисс Шервуд берет заказы? — спросил директор Хогвартса.

— Все хотят драконье стекло, — Петунья чувствовала себя неуютно под взглядом этого человека.

— Драконье стекло, — повторил Дамблдор, — потрясающая вещь, на самом деле. Когда-то и я был очарован свойствами крови драконов. Скажите, мисс Шервуд, а вас не заботит, как будут использоваться ваши изделия?

— О чем вы? — переспросила Петунья, хотя и поняла, куда он клонит.

— Ну… я думал, вы знаете, что леди Забини — прославленная отравительница собственных мужей. А Род Блэк известен склонностью к Темным Искусствам.

— И что? — Петунье стало неприятно. Этот человек определенно что-то хотел от нее. Но почему-то не говорил этого прямо, предпочитая действовать обходными путями.

— А если какое-нибудь из ваших изделий будет использовано во зло? — грустно спросил Дамблдор.

— Некоторыми моими изделиями можно проломить голову, — ответила Петунья, — а можно их просто разбить и осколком перерезать кому-нибудь горло. Вот, смотрите, — она показала на бокал из простого стекла безо всяких украшений, — этим тоже можно убить.

Дамблдор картинно вздохнул.

— Вы способны на больше, мисс. Как жаль, что вы растрачиваете свой несомненный талант.

И с этими словами он вышел.

— Совсем с ума сошел, — прокомментировал Кэррингтон, — не слушайте вы его, мисс Шервуд. Чушь ведь несет.

Петунья вздохнула. Настроение ей этот человек испортить сумел. Ну и черт с ним! Или, как говорили маги, тролль.

Лили получила очередное письмо из Хогвартса, и мистер Эванс собрался за покупками. Пригласили и Петунью, но она отказалась, отговорившись плохим самочувствием. И дело было не только в том, что ей не хотелось трястись на поезде.

Она привыкла ходить по Диагон-Аллее, раскланиваясь со знакомыми. Заходить в магазинчики, где ее узнавали. Вновь появляться в этом мирке в качестве магглы ей категорически не хотелось. Да и боялась она, что ляпнет что-нибудь по привычке. К тому же у нее были деньги, сложно будет удержаться от трат.

Больше всего Петунья сожалела, что не может в открытую помогать родителям. Она иногда подбрасывала мелкие суммы отцу или матери. Втихаря брала вещи, требующие починки в свой домик, чтобы привести их в порядок магией. Незаметно подсыпала в открытые пакеты и банки чай, сахар, муку и крупы. Но ведь этого было так мало! Мистер Принц сварил для ее отца хорошее укрепляющее зелье, и мистер Эванс чувствовал себя намного лучше. А ведь были и крупные траты. Да она банально могла собрать сестру в Хогвартс. Но именно сестре и нельзя было рассказывать про то, что она ведьма. Это было обидно. Ничего, когда-нибудь обязательно она всем все расскажет. И подарит родителям что-нибудь замечательное и волшебное.

Свою разбитую вазочку она давным-давно перенесла в свой домик и починила простым Репаро. И из принципа поставила на донышко клеймо. Работа Анабелл Шервуд, а не чья-нибудь.

Петунья еще несколько раз тренировалась с Северусом. Ей показали заклинания Ступефай и Петрификус Тоталус. Очень неприятные штуки. А ведь были и другие. Но щит она теперь выставляла автоматически. Хотя он и не был панацеей, ведь нападающих могло быть и несколько.

Мистер Принц пригласил ее в гости первого сентября. Сказал, что они с дочерью будут рады ее видеть. И она решилась задать несколько вопросов.

— Дамблдор? — переспросил Принц, когда они наслаждались уходящим теплом погожего денька на террасе. — А почему вы спрашиваете? Вы с ним встречались?

— Да, — Петунья с удовольствием отпила глоток прекрасно заваренного чая, — и оба раза это было очень странно. Он приходил в магазин. Мне кажется, что он пытается меня напугать. Все время говорит что-то о темной магии, о том, что мои изделия могут использовать во зло. Я не понимаю, чего он хочет.

— Этого не понимает никто, — ответил мистер Принц, который в отличие от дам пил огневиски. — Дамблдор много говорит. Одни не принимают его болтовню всерьез. Другие считают, что он выжил из ума. На словах он печется о некоем общем благе. Но я не знаю ни одного человека, которому он бы помог. С ним неприятно разговаривать, если честно. Знаете, я никогда не считал себя идеальным человеком, но я варю зелья для Мунго и помог очень многим людям. А пообщавшись с Дамблдором, начинаю себя чувствовать каким-то… нет, не негодяем, но равнодушным обывателем, что ли. Как будто я должен не заниматься достаточно нужным делом, а все бросать и куда-то бежать, кого-то спасать. Кого спасать? Кому плохо, тот сам просит о помощи.