Волшебное свечение Ладоги

Я, конечно, очень скучаю по Москве, но ты не подумай, я не жалуюсь, здесь тоже есть чему удивляться. Милая моя, ты даже представить себе не можешь, какая здесь природа, на неё я готов часами любоваться. Она кормит своими лесами местных жителей, тут столько грибов, ягод, а ещё есть папоротник. Они собирают его в лесах, солят и потом едят. На что похоже я не могу передать, это смесь мяса и грибов, очень вкусно. Когда мы будем вместе, моя Ассоль, я хочу, чтобы мы обязательно приехали в эти края хотя бы на недельку, хотя бы попробовать папоротник и голубицу. Это ещё одно моё открытие: такой вкусной ягоды я не пробовал в жизни. Правда, растёт она в основном на болотах и собирать её жуть как трудно, зато варенье потом получается отменное.

Отец писал нам, что в скором времени войска будут перебрасывать по своим гарнизонам и будет масштабная демобилизация. Он мечтает вернуться в свою больницу, мама – в школу искусств, а я к тебе, моя любимая, моё солнышко, моя красавица, моя Ассоль.

Чтоб не заканчивать письмо на грустной ноте, расскажу я тебе одну смешную историю. Офицерские жёны в гарнизоне с превеликим счастьем ждут посылки с оказией от мужей с этой странной дальневосточной войны. Дойдя до далёкого Харбина, наши солдаты много чего повидали и много чем обзавелись. В зависимости от чина своего мужа, соседки часто хвастаются на общей кухне, что такое интересное, а то ещё и вкусное прислали их мужья. С нетерпением ждали и мы передачи от отца. У нашей соседки Нюрки уж десятая посылка пришла, а у нас ничего. И вот наконец наступил счастливый час. Нам офицер, возвращающийся с фронта, принёс сколоченный ящик из старых брусков и досок. Счастью нашему не было предела, особенно радовался Сашка, ожидая угощения. Китайская тушёнка, по слухам, была очень вкусной, и тот мечтал её попробовать. Каково же было наше с мамой разочарование, когда в нём мы обнаружили грязные отцовские вещи, медицинские инструменты и пару записных книжек. Помнишь, тех, что мы с тобой пытались в детстве открыть, такие большие, с деревянными обложками на маленьком замочке. Да-да-да, милая моя, отец до сих пор таскает их с собой, хотя они очень тяжёлые, и по-прежнему закрывает на эти маленькие замочки, словно боится, что кто-то случайно раскроет тайны этих блокнотов. Но я его понимаю, ведь это память о моём деде.