Волшебное свечение Ладоги

Глава 24 Кофе

Метель не унималась, а возможно, даже стала еще сильнее. Беата, сидя на снегоходе позади Жеки и вцепившись в его куртку из последних сил, не представляла, как он различает дорогу. Чтобы не было так страшно, она прокручивала в голове последнее письмо, которое прочитала буквально перед выездом. Беата никак не могла понять, как человек, которого так сильно била жизнь, смог остаться позитивным и добрым. И еще один вопрос крутился в ее голове, и хотелось прочитать остальные письма или заглянуть в последнее, она так делала с интересными книгами, когда не было мочи ждать разгадку. Вот и здесь ей очень хотелось знать, отдала ли Агния эти записные книжки, что в них, и вообще, имеют ли они какое-нибудь значение. Конечно, по традиции книжного жанра ружье, висящее на стене, обязательно должно выстрелить. Но это не книга, и, возможно, записные книжки не имеют к этой истории никакого отношения. Чувство разочарования промелькнуло при мысли о таком исходе, очень уж хотелось красивого финала. На этой мысли Беата себе пообещала, что если развязка истории будет чересчур пресной, то она сочинит свою и предложит ее Агнии на выбор.

Сегодня, когда она вышла на улицу в своем пуховике и шапочке, то замерзла тотчас и вся. Беата прекрасно понимала, что после десяти секунд на снегоходе ей придет конец. Видимо, понял это и Жека, потому что вздохнул и, молча махнув рукой, пошел в сторону домика для персонала.

– Вот, – все так же вздыхая, сказал он, – это Риткина куртка, чистая, бери, надевай.

Домик для персонала был маленькой копией большого дома. В холле на вешалке висела одежда проживающих, а внизу стояла обувь.

– И это надень, – Жека вытащил красивые женские унты.

На голову Жека предложил ей надеть теплую, на байковой подкладке балаклаву с прорезями для глаз и рта, а сверху натянул шлем.

Погрузив свое тело в чужие вещи, Беата чувствовала себя некомфортно, и даже не оттого, что не спросила разрешения у хозяйки. Она искренне считала, что Жека здесь полноправный хозяин и командует всем, даже Риткиными вещами. Некомфортно было чувствовать на себе чужой запах. Хоть и сказал Жека, что вещи чистые, но Беата чувствовала его всеми клеточками своего организма.

Это происходило, скорее всего, оттого, что никогда, с самого детства, избалованная родителями девочка ни в чем не знала нужды. Детство выпало на девяностые, сложные годы для страны, но даже тогда отец умудрялся доставать красивые отрезы ткани у своих бывших учеников, работающих в порту или на рынке, а мама шила ей наряды, которыми не могли похвастаться ее подружки. Сейчас, сидя на снегоходе среди снегов и пурги, где темный лес казался зловещим, а от этого дорога чересчур узкой, Беата вдруг подумала про маму. Ведь она не только прекрасно шила, но и кроила, обладая удивительной фантазией и чувством стиля. Почему мама не стала дальше развивать себя, почему осталась простой домохозяйкой? Раньше Беата считала это слабостью и, возможно, даже немного свысока смотрела на нее, добровольно превратившую себя в домашнюю клушу, но сейчас почему-то другая мысль пришла ей в голову. А что, если мама не пошла работать и строить карьеру из-за Беаты, для того, чтобы быть рядом, чтобы всегда помогать, чтобы дочь росла в любви и каждодневной заботе? А что, если это и есть настоящая любовь и самопожертвование?

Снегоход остановился, и какие-то странные, не совсем уместные мысли вылетели из головы тотчас. В пурге мелькали силуэты домов по обе стороны дороги, основательно засыпанные снегом.

– Твоя бабушка живет в поселке? – удивленно прокричала Беата так, чтобы Жека ее услышал.

– Да, – кивнул тот, спрыгнув со своего железного коня, – а ты что думала, в избушке на курьих ножках? – пошутил он.

– Ну, как минимум на лесной опушке, – уже не напрягаясь, сказала Беата, но Жека ее услышал.

– Зря ты не веришь во все это, ну ничего, бабушка Ваппу сейчас все поправит.

Беата не стала спорить со взрослым детиной, верящим в сказки. Ее мозг был устроен очень прямолинейно – она верила в то, что могла потрогать, что могла проверить, что могла почувствовать.

В красивом современном доме и не менее сказочном, чем «Берлога», пахло травами, теплом и кофе. Беате так захотелось горячего кофе, что в животе неприлично заурчало.

– Муджик мой любимый приехал, – послышалось из комнаты, и в коридор вышла хозяйка дома. Бабушкой здесь и не пахло, это была красивейшая женщина лет пятидесяти пяти с черными волосами, большими скулами и раскосыми глазами, она чем-то напоминала Ритку, только постарше. Наверное, здесь и скрыта большая любовь Жеки к Ритке: она напоминала ему его любимую бабушку.

– Бабушка Ваппу, у нас гости, – поспешил предупредить ее Жека, помогая Беате снять Риткину куртку.

– Вижу, – улыбнулась гостье хозяйка дома, – хотите кофе, – утвердительно сказала Ваппу, – я только что сварила, я варю лучший кофе во всей Карелии.