Волшебное свечение Ладоги

– Мы никогда не дрались, ни разу за все то время, что жили вместе. Это ненормально. Братья обязательно должны подраться. Наверное, именно сегодня мы стали братьями по-настоящему.

– И кто был инициатором такого сплочения семьи? – уточнила Беата.

– Ну, первым ударил точно Макс, у него аргументы закончились, а потом уж было просто месиво, даже мне прилетело, хотя я не встревал, а рядом стоял.

– Так что делили? Наследство?

– В том-то и дело, что ничего. Просто Марат предложил поговорить и выяснить, кто хулиганит и доводит Агнию странными выходками вроде подожженной елки и плачущей куклы.

– Ну и что, выяснили? – допытывалась Беата, прильнув к уху Мишеля так, что остальные стали косо на них поглядывать. Поэтому тот ответил, просто отрицательно качнув головой.

Дальше скучный ужин перетек в не менее скучный вечер у камина. Все внимательно смотрели на огонь, словно он мог что-то решить, что-то объяснить этим запутавшимся мужчинам и женщинам.

Хоть связь и появилась, но Интернета в доме не было по-прежнему. Беате необходимо было получить ответы от друзей, которым она вчера отправила сообщения с просьбами и вопросами. Беата надеялась, что именно эта информация поставит все на свои места в этом доме.

– Вы мне будете вечером нужны, после всего этого печального сабантуя встречаемся в кабинете, – прошептала она Миколе, пока все были заняты прослушиванием посредственного, надо сказать, вокала Эллы. Даже Слава подыгрывал ей и морщился от такого исполнения. Как Беата поняла, это была его песня. Видимо, эти парни и правда были неразлучны, потому как слова писал для песен Микола, а музыку Мстислав.

– Что вы опять задумали? – испуганно спросил Микола. – Я думал, мои приключения на сегодня закончены. Бокал хорошего вина и тихий вечер у камина – вот все, что мне сегодня необходимо.

– Я, конечно, рада, что вы все сегодня начистили друг другу лица, и понимаю, что вам хочется напиться от пения вашей жены, мне придется сделать то же самое, если она не замолчит в ближайшее время, но у нас с вами расследование.

– Ваш сарказм, как всегда, ужасен, – поморщился Микола и, залпом допив бокал, налил себе еще и принес бокал Беате.

– Согласна, – приняв вино, примирительно сказала она, – мой сарказм достиг того уровня, когда даже я не знаю, шучу я или нет, но это не повод не помогать мне.

– Что будем делать? – спросил, вздохнув, Микола.

– Пойдем вновь смотреть на Ладогу.

– Ждать чудесного свечения? – уточнил он.

– Нет, искать Интернет, мне срочно нужно получить сообщения.

– Ну Ладога так Ладога, – продолжил вздыхать Микола.

– А что вы скажете про нашу новенькую, эту помощницу нотариуса, забыла, как ее зовут? Она раньше тоже к вам приезжала?

– Жанна, – подсказал Микола. – Странная она, конечно, молчит, озирается, я видел ее один раз в прошлом году второго января вместе с Павлом Ильичом. Он уже старенький, вот и решил, видимо, завести себе помощницу.

– Пашенька, значит, – сказала Беата словно самой себе, но тут же деловым тоном приказала Миколе: – Подсядьте к ней, поговорите, ну, на правах хозяина. Вот, казалось бы, она лишняя в этой истории, но нет, внутренний голос мне подсказывает, что она здесь неспроста.

– Надо же, у вас есть и такой. Он у вас тоже циничный хам или там вы белая и пушистая? – поинтересовался Микола с надеждой.

– Боюсь, он еще хуже, потому как не имеет никаких сдерживающих факторов, – с искренним сожалением сказала Беата.

В этот момент Элла, закончив пение, взяла новый бокал, встала перед всеми, словно решилась на тост, и произнесла:

– Я тоже подготовила для Агнии подарок, но она про меня даже не вспомнила, – говорила она это быстро и сбивчиво, видимо, боялась передумать, – поэтому хочу прочитать свой подарок сейчас.

– По-моему, вашей жене уже хватит пить, она сейчас в таком состоянии, когда женщины делают глупости, – сказала Беата, наблюдая странную картину, – и, судя по тому, как она поет, стихотворение кто-то из гостей может не пережить.

– Бывшей жене, – спокойно сказал Микола, – мы решили развестись. Меня теперь это не касается.

– Да вы злопамятный, – усмехнулась Беата и чокнулась с ним бокалами в знак солидарности, – вы начинаете мне нравиться.