Волшебные чары луны

Однако перед старухиным домом у него задрожали поджилки, как у жалкого воришки. Фукия трусливо огляделся. Но улица была пустынна; на противоположной стороне тянулась длинная высокая бетонная ограда какого-то особняка. Даже днем там редко можно было встретить человека. Старухин дом отделяла от соседних строений живая изгородь. Фукия осторожно, беззвучно отворил тяжелую решетчатую калитку, издававшую обычно громкое металлическое лязганье.

Тихонько – чтобы не услыхали соседи – он окликнул хозяйку. Старуха вышла в прихожую, и Фукия, сказав, что хочет поговорить о Сайто, прошел вслед за нею в гостиную.

– Я сегодня отпустила служанку, – извинилась старуха и поднялась, чтобы подать чай.

Фукия только того и ждал. Улучив момент, когда старуха нагнется, раздвигая фусума, он набросился на нее сзади и изо всех сил стиснул ей горло. Старуха даже не дернулась – лишь издала какой-то булькающий звук. Но сведенные в предсмертной агонии старческие пальцы задели стоявшую рядом ширму. Ширма была двустворчатая, очень старая, покрытая позолотой, на ней художник изобразил шестерых великих поэтов древности, в том числе прославленную красавицу Оно-но Комати[24]. Старухин ноготь почти проткнул ее прелестное лицо.

Убедившись в том, что старуха не дышит, Фукия положил труп на бок и встревоженно осмотрел поврежденную ширму. Но после долгих размышлений решил, что повода для волнения нет: это ни в коем случае не улика. Фукия направился к нише и, приподняв за ветви сосну, вытащил ее вместе с землей из горшка. Как он и рассчитывал, на дне лежал сверток из вощеной бумаги. Фукия хладнокровно развернул ее и, разделив добычу на две равные стопки, положил половину (изрядную сумму в пять тысяч иен!) в бумажник; остальные же деньги опять завернул в бумагу и спрятал на прежнее место – на дно горшка: никто, кроме старухи, не знает, сколько там было денег, а стало быть, ни одна живая душа не догадается, что половина исчезла. Подложив под старуху свернутый дзабутон (чтобы не полилась кровь), он достал из кармана маленький ножик и аккуратно вонзил его прямо в сердце. Нож по рукоятку вошел в мягкую плоть; Фукия тотчас же вынул его, вытер лезвие о дзабутон и спрятал ножик в карман. Фукия сделал это для верности, на всякий случай, – чтобы старуха, не дай бог, не ожила. Он побоялся сразу прирезать ее – из опасения, что может запачкаться кровью.

И бумажник, и нож Фукия приобрел заранее в какой-то палатке во время буддийского праздника. Во время гулянья он, выбрав нарочно самое людное место, бросил пригоршню мелочи – ровно столько, сколько стояло на ценнике, – и поспешно исчез, чтобы в толчее, царившей вокруг прилавка, продавец не успел запомнить его лицо.

Фукия еще раз обошел всю комнату, проверяя, не наследил ли, не оставил ли улик, и, задвинув фусума, прошел в прихожую. Пол в прихожей был цементный, да и на улице – благо вот уже несколько дней стояла сухая погода – земля пересохла и сделалась твердой как камень. Оставалось отворить решетчатую калитку и выйти на улицу. Опасный момент. Любая оплошность – и все пойдет прахом. Он прижался к калитке и напряженно прислушался. Но нет, никого – тишина; только откуда-то издалека доносились едва различимые звуки кото[25].

Фукия вздохнул, решительно расправил плечи и распахнул калитку. Вокруг не было ни души.

Неподалеку стоял синтоистский храм, окруженный высокой оградой. Удостоверившись, что за ним никто не следит, Фукия просунул сквозь щель в ограде улики – нож и окровавленные перчатки. Потом, по привычке, завернул в маленький скверик и долго сидел на скамейке, рассеянно наблюдая за возней ребятишек, резвившихся на качелях.

По пути домой Фукия зашел в полицейский участок.

– Я подобрал кошелек… Прямо на улице. В нем довольно большая сумма, и я пришел сдать его вам. – Он с невиннейшим видом протянул полицейскому свой бумажник.

Полицейский взял кошелек, проверил его содержимое и задал пару формальных вопросов. Разумеется, все, что сказал ему Фукия, было чистейшей ложью, за исключением одного: имя и адрес он сообщил настоящие. Получив квитанцию с указанной суммой и его именем, Фукия еще раз проверил себя: да, путь окольный, но зато безопасный. Деньги (вернее, оставшаяся половина) на прежнем месте, так что бумажник, конечно же, никто не востребует. И, согласно закону, по истечении года его вернут Фукии. Плод созреет и сам упадет в руки. А тогда Фукия сможет открыто, ничего не боясь, тратить деньги как хочет, у всех на глазах.

Фукия долго думал, прежде чем изобрел этот план. Можно было спрятать сокровище в каком-нибудь тайнике, но всегда оставалась вероятность, что кто-то случайно его обнаружит. Еще опасней прятать кошелек у себя, ведь не исключено, что старуха переписала номера банкнот. Нет, разумней всего – хранить бумажник в полиции.

Фукия усмехнулся. Вор несет добычу в участок… Сам великий Будда не додумался бы до такого!