Волшебные яблоки

— Слушай, Сеня, — сказал он страшным голосом. — Я слишком хорошо знаю Витю и слишком хорошо знаю Никанорова. Витя не дерется зря. Я ему верю.

Нет, вы представляете? А вы думали, он хороший? Как же!

— И вообще, Сеня, — говорит он, — тебе бы в Америке в какой-нибудь жить, где с твоими принципами процветать можно. Да и там, наверное, порядочные люди найдутся, чтоб тебя раскусить.

…Но это еще не все, нет. Бойкот они мне объявили, вот ведь как! И в школе, и во дворе. А за что? За честность мою, за доброту мою, за наивность? Не разговаривают со мной и не смотрят на меня, и не бьют теперь даже, вот ведь до чего дошло. Хулигана Никанорова один раз встретил, хоть с ним поговорить хотел, а он мне только и сказал:

— Ух, дал бы я тебе, да только руки пачкать не хочется.

А что ждать от этого Никанорова, когда он за Витькой-Длинным теперь как собачонка бегает!

Ребята! Я вам всю правду про себя рассказал! Неужели никто со мной дружить не захочет? Может, кто из ваших знакомых найдется? Вы пришлите мне его адрес. Согласен даже с девчонками водиться, с кем угодно! Я не могу больше один!

Записки бывшей двоечницы

1. Почему я перестала быть двоечницей

Вы думаете, легко быть двоечницей? Трудно. Потому-то я уже не двоечница, а только бывшая двоечница. Попробовали бы вы плохо учиться при такой старосте класса, как наша Журавлина! Да лучше сразу отличником стать, только бы не выслушивать ее нотаций.

Двоечником быть нельзя, это огромное унижение. Когда я была двоечницей, так меня даже по имени никто не называл, только и слышишь: Самухина да Самухина. Зато теперь все зовут меня просто Ритой. Но мой путь к исправлению был очень труден и заслуживает отдельной драмы. Сейчас я к этой теме еще не готова, поэтому в качестве пробы пера напишу несколько историй, которые произошли у меня на глазах с моими одноклассниками. Ведь это гораздо более скромно — писать о других, а не о себе. Тем более, что о себе я уже писала в классную стенгазету. Это было как раз перед прошлым Новым годом… Подошла ко мне Журавлина и говорит:

— Самухина, напиши стихотворение про двоечников, только себя тоже не забудь.

— Это нескромно — писать про себя, — говорю я ей.

— В порядке самокритики это даже более чем скромно, — ответила Журавлина.

И я написала стихотворение к картинке, которую нарисовал Сашка Терещенко. Вот что я написала:

Что за веселый хоровод!
И кто ж тут веселится?
Тяжеловес Бурляев тут.
Веселые девицы.
Самухина и Гольдберг тут…
О чем же все они поют?
О том, как весело живут
И двойки получают.

А кто же вырастет из них?

Никто того не знает.

Сами понимаете, что, после того как вывесили стенгазету, ко мне подошел Бурляев и сказал, что я, как видно, забыла вкус его кулаков. Напрасно я старалась объяснить ему, что я и про себя написала тоже. Это не возымело на Бурляева своего действия. Уже тогда я поняла, насколько труден путь двоечницы, и решила тогда уже свернуть с этого пути.

Конечно, мое решение было подкреплено действиями Журавлины, потому что теперь она, почувствовав мою слабинку, начала без конца добывать мне общественные задания, посредством которых я ссорилась со всеми двоечниками, да и сама с собой тоже. Одна Рита Самухина, вместо того чтоб готовить домашнее задание, каталась на коньках, а другая Рита Самухина в это же время сочиняла сама на себя стихи:

Огоньки кругом, огоньки…
В голове ж ее — темнота…

Я каталась на коньках и представляла, как Терещенко нарисует меня в газете: с красным носом, с косицами в разные стороны, и еду я будто бы не на коньках, а на двойках.

— Великолепные стихи, — хвалила меня Журавлина.

Я была польщена ее похвалой, но и насмешку чувствовала тоже. Из-за этого я стала худеть и таять, пока не махнула рукой на свое занятие двоечницы и не попросила у Журавлины помочь мне по математике и по русскому. Только этого она и ждала. Она стала являться ко мне домой, как на дежурство. Она гудела своим басом на всю нашу квартиру, и когда она уходила домой, мне все слышался ее бас, он снился мне по ночам, я вскакивала в холодном поту и на вопросы мамы отвечала, что мне слышатся голоса. Мама свела меня к врачу, и я все ему рассказала, и он пришел к выводу, что единственный для меня путь выжить — начать учиться и слушаться Журавлину.

Вот что произошло со мной, а ведь я человек со стальными нервами и редким самообладанием. Но вот я чувствую, что всем уже стало интересно, что же за личность эта самая Журавлина.

2. Кто такая Журавлина (Краткая экскурсия в историю нашего класса)