Волшебные искры солнца

– Я считал тебя взрослой и умной, Настя, жаль, что это не так, – сказал дядя Тим своим обычным голосом с ноткой высокомерия. – И радуйся, что встретила отца, а не Карла Ротенбергера, который не задумываясь заставил бы наблюдать, как умирают эти два идиота, а после бы свернул шею и тебе, – он взглянул на наручные часы и чуть нахмурился. – Я вынужден уехать. Ваша охрана будет усилена.

На этом дядя Тим ушел, больше не глядя на нас, широко шагая и на ходу что-то говоря кому-то из магов, охраняющих его.

А мы поднялись наверх – на этот раз в мою спальню.

– Какой душный мужик, – с насмешкой сказал Ярослав, плюхаясь в мягкое кресло у стены. – Твои родственнички просто огонь! Что отец, что дядя… Кстати, на дядю ты похожа больше. Необыкновенное умение унижать голосом.

– Мне не смешно, – отозвалась я, чувствуя, как сердце все еще быстро колотится после встречи со своим прошлым, от которого я столько лет старательно бежала. – Как мы вообще доверились Арнольду? Это ведь и правда глупо.

– Только не говори, что дядюшкины наставления подействовали на тебя, – хмыкнул Зарецкий.

– Он прав, Яр. Чем я только думала?

– Не ты, а мы, – поправил меня он. – Мы ведь оба доверились этому гаденышу, так что не бери все на себя, детка. А я ведь и правда думал, что он телепатически связался с павлином! Супергерой, мать его! Увижу – набью морду за такие шуточки. Эй, Насть, ну ты чего? Успокойся, все хорошо.

Яр потянул меня к себе, и я оказалась у него на коленях.

– Что мама сказала? – спросила я, положив голову ему на плечо. Стало спокойней.

– Что я – неблагодарный сын, который заставляет их волноваться, – с улыбкой отозвался Ярослав, гладя меня по распущенным волосам. – Пришлось соврать, что случайно перепил и отрубился. Знаешь, а это смешно. Раньше я искал отмазки, чтобы родители не узнали, что я пил. А сейчас использую «перепитие» в качестве отмазки, чтобы родители не узнали, что я связался с магами. Зато теперь у меня есть своя персональная ведьма.

– Я не ведьма, – устало отозвалась я, устраиваясь поудобнее, а Яр крепче обнял меня.

– Ведьма. Я это сразу понял, когда увидел тебя тогда, около клуба. Только ведьма могла додуматься изрисовать мне лицо. Между прочим, друзья до сих пор припоминают и называют Енотом Адольфовичем. Это не смешно, мисс Ведьма.

– Только полный придурок мог оскорбить человека в его день рождения так, как это сделал ты, мистер Надменный принц.

– Вообще-то, я защищал тебя, – сообщил он как бы между прочим. – Это так, к общему сведению.

– От чего? – изумленно подняла я голову с его плеча.

– От кого, – поправил меня Ярослав. – От Шейка, возомнившего себя гуру пикапа. Меня бесило, когда он снимал девчонок. Не хотелось, чтобы ты стала его очередной жертвой. Но в итоге жертвой стал я. Твоей жертвой. Как тяжела моя жизнь, – картинно вздохнул он.

– У глупеньких она всегда тяжелая, – подхватила я. – Жаль, что современная медицина не научилась перекачивать ай кью от человека к человеку, как кровь.

– Ты бы поделилась своим? – насмешливо спросил он.

– Как знать, – вздохнула я, крепко обнимая его за плечи. На меня вдруг навалилась усталость.

– Было тяжело? – вдруг спросил Ярослав другим тоном – теплым и сочувствующим. – Твой отец выглядел пугающе. Да и мачеха психопатка.

Я поняла, что он спрашивает меня о прошлом. Наверное, раньше бы я отделалась парой простых и ничего не значащих фраз, но сегодня мне хотелось быть искренней.

Я хотела доверять Ярославу. Возможно, доверие – это часть тех самых смутно знакомых волнующих чувств, что зарождались в моей душе.

– Наверное, тяжело – сложно сказать. Я привыкла к такой жизни и не знала другой. Привыкла быть одиночкой. Привыкла быть незаметной. Привыкла им подчиняться. Если честно, мне было страшно встречаться с отцом. Потому что я боялась – не столько его самого, а сколько его власти надо мной. У меня не было права ослушаться его или Риту. И это долгое время жило во мне – на уровне рефлекса. Знаешь, как у собаки Павлова.

– Твой отец – просто урод, – сердито сказал Ярослав.

Я подняла голову и слабо улыбнулась.

– Не думай, что я жила совсем уж ужасно. У меня были деньги. Вернее так – у меня были только они. Сейчас я понимаю, что таким образом отец откупался от меня. Меня не били, не запирали в чулане и даже не эксплуатировали как служанку. Я неправильная Золушка, у которой не было любви и свободы. А крестная фея оказалась…

– Злой волшебницей? – спросил Яр.

– Нет, обычной женщиной, падкой на деньги, – вспоминать Матильду было больно. – Она говорила, что была подругой моей матери, что крестила меня. Возила на ее могилу, рассказывала, какой она была. Помогала мне. А потом я узнала, что она действовала по указке отца, который контролировал меня. Я так доверчиво и широко распахнула перед ней свою душу, не замечая, что она раз за разом плюет в нее. Из-за этого появилось ощущение грязи внутри. Да еще и Алена… – я рассказала Яру о подруге – коротко, без эмоций, хотя в какой-то момент к горлу подкатил ком.