Волшебные каникулы Уморушки

В этот момент в трактирчик вошел рыжеволосый мужчина в красивой богатой одежде, голубоглазый, быстрый в движениях. Пошептавшись о чем-то с хозяином трактира, он сердито стукнул кулаком по столу, возле которого стоял, и громко помянул нечистого: – О дьявол, тысячу монахов тебе в глотку!

В ужасе трактирщик замахал на рыжеволосого руками:

– Дон Адмирал Моря-Океана, умоляю вас, молчите! Даже у стен есть уши святой инквизиции!

Человек с таким странным званием метнул взгляд по столикам и остановил его на Гвоздикове.

– Уж не тот ли сеньор является ухом папы?

Иван Иванович, багровея от негодования, поднялся с лавки и, подойдя к рыжеволосому, потребовал от него извинения.

– Простите, сударь, не имею чести знать вашего имени-отчества, но я не позволю вам называть меня ухом какого-то папы! – заявил он решительно.

– Не «какого-то», а римского!.. – зашептал трактирщик, коченея от смертельного страха.

– Хоть парижского! – отрезал Гвоздиков и продолжил: – Немедленно извинитесь, гражданин, иначе я и мои спутницы перестанем вас уважать!

Услышав последние слова разгневанного старика, рыжеволосый вдруг весело рассмеялся и сказал:

– Ну что ж, я готов принести вам свои извинения! Теперь я вижу, что вы, дон…

– …Иван Иванович, – подсказал Гвоздиков.

– …Дон Жуан, не является ухом и глазом нашего дорогого и любимого папы римского… – Мужчина бросил озорной взгляд на трактирщика, и тот начал снова дышать. – Простите меня, дон Жуан, заботы и дела выбивают иногда из колеи… Нужно отправляться в плаванье, а команда еще не набрана…

Рыжеволосый в знак примирения пожал Ивану Ивановичу руку. Гвоздиков, приняв извинения, тоже дружелюбно ответил рукопожатием.

– Понимаю: нервы, – сказал он незнакомцу, – сочувствую вам, дон…

– …Христофор Колумб, – представился в свою очередь рыжеволосый.

Гвоздиков и Маришка побледнели: перед ними стоял сам Христофор Колумб!..

– И… и куда же вы собираетесь плыть? – полюбопытствовал Иван Иванович, чуть-чуть отдышавшись. – Уж не в Индию ли?

– В Индию, – подтвердил Колумб.

– Я так и думал… – Гвоздиков слабо пожал еще раз руку отважному моряку и тихо сказал: – Желаю удачи!

– Спасибо. Мне бы еще дюжину молодцев – и в путь!

– Ничем не могу помочь… – вздохнул Иван Иванович. – Поваром быть приходилось на корабле, а матросом нет.

– Поваром? – заинтересовался Адмирал Моря-Океана, собиравшийся было уже уходить. – Повара нам нужны!

– Так возьмите нас! – вскочила с места молчавшая все это время Маришка. – Мы и салаты делать можем, и щи варить, и котлеты жарить! А Уморушка гоголь-моголь отлично делает, лучший в мире!

– Гоголь-моголь? Щи? Котлеты? – переспросил Колумб. – Я такие блюда еще не пробовал…

– Так попробуете! – пообещала Маришка.

– Но ведь нам в Россию нужно! – напомнил ей Гвоздиков.

– На зиму глядя? – отпарировала Маришка.

Аргумент был веским, и Гвоздиков надолго задумался. Можно было, конечно, накупить шуб, валенок, зимних шапок и теплых кафтанов, но где взять на все это деньги? Тех, что скопилось, едва хватит на покупку Пегасика, а ведь нужно было еще питаться три месяца в дороге… Надеяться на случайные приработки? Не серьезно. Ехать, на зиму глядя, в Россию в легких платьицах и тонкой рубашке без пиджака – почти безумие… Гвоздиков, наконец, махнул рукой:

– Хорошо, мы согласны. Глупо отказываться от такого путешествия.

– Я жду вас на «Санта-Марии»! – сказал Колумб и, громко топая сапогами по каменному полу трактира, пошел к выходу.

– До свиданья, дон Адмирал! – торопливо попрощался с ним хозяин «Мечты тореро». – Может быть, я еще и уговорю кого из наших палосских головорезов!

Колумб открыл дверь и скрылся за ней, ничего не ответив трактирщику.

Глава тридцатая

Согласившись плыть с Христофором Колумбом, Иван Иванович Гвоздиков дал себе слово не ввязываться в ход истории. «Пусть будет, как будет, – подумал он, поднимаясь по трапу на борт флагманской каравеллы „Санта-Мария“, – не нужно адмирала ни в чем переубеждать».

С Маришки Гвоздиков тоже взял обещание поменьше болтать об Америках, а побольше заниматься салатами. Лишь у говорливой Уморушки Иван Иванович не стал требовать обета молчания: ее исторические и географические познания освобождали его это от этой обязанности.

– В Индию!.. Мы поплывем в Индию!.. – щебетала Уморушка, наводя порядок в каюте, которую им отвел Колумб. – Вот уж где не была, так это в Индии! Там слоны есть? – обращалась она к Маришке. И получала ответ: – «Есть!» – А тигры? – Уморушка глядела уже во все глаза на Гвоздикова, а тот нехотя бурчал: – «Есть и тигры…» – А бананы? – «И бананы, и апельсины, и мандарины – все есть!» – успокаивала ее Маришка. И Уморушка искренне радовалась: – Ну надо же: все есть!

– Тебя там нет… – бурчал Гвоздиков. – Макаки есть, а лесовички Уморушки нет.