Волшебные каникулы Уморушки

– Может быть, снежного человека, а может быть, и черта, – повторил, чуть уточняя свой ответ, Гаидзе. – Ты же сам принимал телефонограмму?

– Я только что заступил… – Дежурный прочитал раза два странное послание из Башибузуков и вернул его Ираклию Георгиевичу. – Что ж, удачи тебе, приятель!

– К черту! – по привычке ответил Гаидзе и засмеялся: – Видно, и правда суждено мне с ним повстречаться! Ну, не скучай, дорогой!

И, подарив дежурному конфету «барбарис», доблестный капитан милиции покинул стены родного отделения.

Через минуту ярко-желтый мотоцикл с коляской радостно рыкнул и урча покатил по Перекопской улице в сторону Бисова Шляха – центральной автодорожной магистрали, соединяющей Светлогорск с Новыми Куличиками.

Глава двенадцатая, в которой ничего не происходит

Есть еще на белом свете места, где пахнет Русью, есть! Видите эти маленькие домики, покрытые бурым кровельным железом или серым шифером, вытянувшиеся вдоль единственной улочки, переходящей в узкую тропинку, убегающую за березняк и ельник к далекому и шумному Бисову Шляху? Это и есть Башибузуки. Сладкий запах свежего навоза, густо перемешанный с запахами цветущих садов и палисадов, с запахом парного молока и столетних лип и еще чего-то знакомого и вместе с тем непонятного, витает над ними все лето, сменяясь зимой непередаваемой словами смесью запахов все того же навоза с запахом морозца или легкой оттепели. Летом в ожидании ветерка или шальной автомототехники мирно дремлют, щедро укрывая улицу, пылевые дюны. Возле запертого на два ржавых замка сельского клуба хрипловатым, но бодрым голосом что-то втолковывает о новых путях развития спящей в тенечке козе алюминиевый репродуктор. Изредка коза кивает сквозь сон головой, и репродуктор, вдохновленный таким вниманием, усиливает поток красноречия. Чуть дальше клуба, уже за околицей, взяв пример с козы, тихо дремлет колесный трактор, увязший еще неделю назад в заботливо вырытой БЕЛАЗом яме. Вякнут иногда башибузукские собаки, промычат лениво здешние коровы, прокудахчут нервно из-за какого-нибудь пустяка бестолковые клушки – и вновь повисают над селом тишины и покой. А над этим покоем и маленькими домиками, над ельником и березняком, над увязшим трактором и спящей козой, над мальчишками, сельсоветом, пылевыми дюнами и запертым клубом плывут в синем небе барашковые облака. Куда они плывут из этих благословенных мест? Что ищут? Где им будет спокойнее и лучше, чем здесь? В городах – шумных и дымных? В поселках городского типа – серых и скучных? Где? Но облака плывут, плывут, и нет нам ответа…

Впрочем, кажется, мы отвлеклись. Какое отношение имеют облака к нашей истории? Весьма отдаленное. А вот Иван Егорович Кузюкин – самое прямое. Но давайте я расскажу все по порядку.

Глава тринадцатая, в которой всем не везет

Иван Егорович Кузюкин был очень хороший человек. Но – упрямый. Когда ему говорили «белое», он говорил «черное», когда говорили «брито», он говорил «стрижено», а когда говорили, что сегодня грибов в лесу нет, он говорил, что есть, брал корзину и отправлялся бродить по ельничку и березнячку.

Такая история приключилась с ним и третьего июня. После обеда Иван Егорович вышел на улицу, чтобы немного прогуляться, и столкнулся там с соседом-однофамильцем Кузюкиным Егором Ивановичем.

– Здорово, сосед! – обрадовался Егор Иванович. – Хорошая нынче погодка!

– Чего ж хорошего? Жара, сушь…

– Это ты верно заметил. За грибами нынче не сходишь, – согласился Егор Иванович.

– Это еще почему? – удивился Иван Егорович. – Самая грибная пора!

– Нету сейчас грибов! – рассердился сосед.

– Есть! – рассердился Иван Егорович.

– Нету! – снова крикнул сосед.

– А вот и есть! – еще громче соседа крикнул Кузюкин-первый. – Как раз сейчас за грибами собрался идти, да ты задержал!

– Ну, иди-иди, посмотрим, что ты вечером принесешь!

– Известно что: грибы! – и Кузюкин-первый, забежав домой за корзинкой, поспешил в лес за грибами.

Долго и упорно шарил он прутиком по кочкам и ямочкам в соседнем ельнике, часа два шнырял туда-сюда в белоствольном березняке, – корзина была пуста.

– Засмеет меня теперь сосед, – грустно подумал Иван Егорович, когда почувствовал, что стало темнеть и пора возвращаться. – На все село ославит, Пройдусь-ка я еще по ельничку, вдруг на ужин насобираю…

Пол-ельничка обшарил в десятый раз Кузюкин, но и в десятый раз грибы не объявились. Зато наткнулся Иван Егорович на странного зверька, прижавшегося спиной к елке.

– Кажись, тушканчик… Ишь хвост-то какой… – и он нагнулся пониже, чтобы получше разглядеть удивительную зверушку.

И вдруг тушканчик пропищал тонким плаксивым голосом:

– Дяденька!.. Помогите!.. Дяденька!

Вперил вытаращенные очи в говорящего грызуна – друга степей – Кузюкин и разглядел дополнительно: у тушканчика вместо лапок били о землю от нервной дрожи чуть раздвоенные копытца!..

– Спаси мя и помилуй мя… – вспомнил Кузюкин чью-то спасительную цитату.