Волшебные одежды

Прежде, чем начать ткать дальше, я позвала маму — спросить у нее, как мне использовать эту блестящую пряжу. У Утенка была Леди. А мне приходилось звать самой. Я позвала, и Матерь пришла. Она перебралась через край водопада и упала в теплое озерце, образовавшееся рядом с могилой Карса Адона. Она выглядела такой больной, что я сразу поняла: Гулл был прав, когда сказал, что она и есть Река. Канкредин убивал ее. Она выглядела так же скверно, как Робин перед самым приходом Танамила. И ее, к тому же, невозможно было толком разглядеть. Она опустилась в озерцо, и я увидела сквозь нее траву.

— Мама! — воскликнула я. Я напрочь позабыла про бобину с нитками.

— Не надо волноваться, Танакви, — сказала она. Ее голос был еле слышен. — Я давно уже хочу уйти в море и воссоединиться с твоим отцом. Открой для меня путь, чтобы я могла уйти.

Она истаивала прямо на глазах и, договорив, окончательно исчезла из вида. О, Матерь! Я не знаю, умерла она или нет. Если бы мне не было позарез нужно ткать, я бы сейчас сидела и ревела. Точно так же я себя чувствовала, когда, еще совсем маленькой, упала во время весеннего половодья в Реку. Прежде, чем папе удалось меня вытащить, меня раз десять долбануло об шеллингскую пристань. Удар за ударом.

Джей посмотрел на меня с любопытством, когда я позвала маму, но ничего не сказал.

У меня не хватило духу сказать Утенку, что Леди, которую он носит за пазухой, теперь — всего лишь резная деревяшка. И Хэрну я ничего не сказала. И вообще никому. Если Канкредин захватил Матерь, всякая надежда для нас потеряна. Но я думаю, что ему это все-таки не удалось — иначе мы и не смогли бы сражаться.

За это время Утенок с Танамилом собрали людей и отправили их к озеру, рвать тростник. А сами тем временем набрали груду мелкой гальки и на каждом камешке изобразили примерно вот такой значок: #. Утенок заявил, что это сеть, которая будет удерживать душу. Теперь все носят такие камушки пришпилеными к одежде. Они различаются по цветам кланов. Поскольку у нашего народа кланов нет, наши выбирали клан по своему усмотрению. Джей взял красно-синий камешек — цвета Сыновей Крепости, клана Карса Адона. Я хотела взять такой же, но Утенок сказал, что нам с ним, как и Хэрн с Робин, полагается золотой, потому что мы теперь особы королевской крови. Меня это раздражает, но все остальные говорят, что Утенок прав. Вы просто не поверите, насколько все повеселели, когда получили от Танамила эти камушки!

По некотором размышлении мне показалось, что Хэрн относится к моему тканью как к утешению, к отговорке — вроде этих самых камушков. На него это похоже. Иногда я думаю, что только порадовалась бы, если бы он оказался прав.

Когда с камушками было покончено, Утенок с Танамилом принялись плести сеть из тростника, и провозились с ней далеко за полночь. Я это узнала лишь тогда, когда ушла ткать к самой Реке. Танамил, как перед этим мама, с трудом перебрался через край водопада и упал в теплое озерцо, подняв фонтан брызг. Мой станок так и окатило. Следом за Танамилом появился Утенок, серый от усталости. Он чуть не рухнул обратно вниз — и рухнул бы, и расшибся, если бы Джей не ухватил его за накидку. Тогда-то я и допустила ошибку при тканье. Утенок и Танамил вымокли до нитки. Я никогда прежде не видела Танамила мокрым. Джей вытащил их обоих на берег. Утенок так и застыл, что-то шепча себе под нос, а Танамил перевернулся на спину. Грудь его тяжело вздымалась, и он был еле жив.

— Что с ним такое? — спросила я.

— Это все те сети, которые они мастерили, — отозвался Джей. — Судя по их виду, они вложили в них все, что только у них было.

Я кое-как совладала со своим страхом высоты и посмотрела на сети. Сети были хрупкие и узкие — все, кроме одной, большой, раскинувшейся у самого дна; но ее мне было плохо видно из-за висящей в воздухе водяной пыли. Я слышала, что еще одна сеть, побольше, стоит дальше, в узкой расщелине, при выходе из цепочки синих заводей. Те сети, которые я могла рассмотреть, протянулись через весь водопад, от края до края, везде, где только можно было найти выступ или ровную площадку. Хэрн расставил своих бойцов на этих выступах по обе стороны водопада, по две группы на каждую сеть. Те, кого назначили в резерв, собрались на широкой травянистой поляне за той площадкой, на которой я ткала. Мы как-то очень быстро протоптали тропинку от этого места и до лагеря Карса Адона в долине.

К этой площадке постоянно кто-то то прибегал, то убегал, но мне некогда было особо присматриваться к этим перемещениям. Кто-то увидел лежащего Танамила и сбегал за Робин. Робин тут же примчалась.

— Что ты натворил?! — воскликнула она, опустившись на колени прямо в теплую воду.

— Израсходовал все силы, сколько их у меня было, — тяжело дыша, отозвался Танамил. — Попытался заставить Канкредина принять такой облик, с которым мы сможем драться. С водой не подерешься.

— Ты был неправ, что использовал еще и все силы Утенка! — сказала я. Я разозлилась из-за Утенка и из-за того, что мне пришлось распускать кусок работы. И мне было очень скверно на душе — из-за Матери.