Волшебные сказки Норвегии

Но не только носки Чёрту вяжет ведьма. Рядом с кор­зинкой у неё ворох всякой всячины для распрекрасней­ших пакостей и ворожбы. С этой работой тоже надо по­спеть к сроку. Так что крутись прялка, чтоб только искры летели!

На горе колсос

Давеча в гостях у мадам^[3] Сювертсен йомфру^[4]Энерсен горевала о зле и греховности мира. Из глаз капали слёзы величиной с кофейные зёрна, а из носа текло так, что клетчатый носо­вой платок не знал роздыху.

И кто бы, чёрт возьми, мог подумать, что она ведьма! Однако через пару часов она уже смазывала дома свою метлу.

На горе Колсос готовился великий шабаш. Сам Чёрт обещался пожаловать, да ещё и скрипку с собой прихва­тить. Как тут не принарядиться! И потому все ящики ко­модов йомфру Энерсен были выдвинуты, и везде раски­даны кружева, панталоны, флакончики с нюхательными солями, кринолины, шиньоны и всякая прочая красота. Долго ли, коротко ли, наконец йомфру Энерсен собра­лась в дорогу. Села верхом на метлу, крикнула: «Неси на гору Колсос!» — и вылетела через дымоход, только сажа заклубилась.

Но на сей раз за дверью пряталась кухарка Анна и подсматривала за хозяйкой сквозь замочную скважи­ну. Сначала она никак не могла взять в толк, с чего это вдруг йомфру Энерсен наряжается на ночь глядя, но, ког­да увидела, как та достает из ящика рог и мажет чем-то метлу, Анне всё стало ясно. И ей страсть как захотелось тоже попасть на шабаш. Ну хоть один-единственный ра­зочек! «Греха великого ведь в этом не будет, — подума­ла она. — Веселья в жизни и так никакого — отскребай день-деньской котлы да сковородки».

Взяла Анна ящик от комода и намазала его дно погуще тем же зельем. «Надо только раньше госпожи вернуться, она ничего и не заметит», — решила кухарка.

Правда, через дымоход в ящике протиснуться было трудновато, но когда Анна вылетела на простор, ока­залось, что лучшего перевозочного средства и не при­думаешь — во всяком случае, то, на чём обычно сидят, в аккурат разместилось. Тут Анна перевернулась вверх тормашками, и ей показалось, будто весь шар земной па­дает из комодного ящика в глубокую чёрную дыру.

Облака были точно сваляны из мягкой шерсти, и луна перекатывалась из одного в другое словно начищен­ная до блеска монета. Анне так захотелось дотронуться до неё!.. Но это она решила оставить на потом. Ящик стремительно нёсся вперёд.

Вдруг он стал падать. Теперь облака клочьями висели прямо у неё над головой. Ба-бах! — и вот Анна уже лежит на горе Колсос, болтая в воздухе руками и ногами, а дно ящика рассекла большая трещина.

Всего в двух шагах на вершине горел огромный ко­стёр. Тут следует поостеречься! Анна нашла три тяжё­лых камня и опустила в ящик, а сверху сложила крест- накрест две палки. Затем подкралась поближе к костру и спряталась в расщелине.

Вокруг костра сидело множество ведьм: кто на спи­цах вязал, кто на коклюшках^[5] плёл.

Ты, наверное, думаешь, они кружева плели? Да уж, чудесные то были кружева! На первый взгляд вроде бы ничего, а если приглядеться — змеи вместо ниток, а вни­зу шипящие змеиные головы болтаются. И носить носки, связанные ведьмами, тебе вряд ли захотелось бы! Паго- лёнок на вид вполне сгодился бы, но заканчивались но­ски большим пузырём, до краёв наполненным желчью.

Сплетни рекой лились. Ведьмы хохотали, злословили и судачили, перебивая друг друга, — слушать противно.

Анна сидела в своей расщелине и от души развлека­лась — не удастся ли ей отыскать кого-нибудь из знако­мых?

«А вот и йомфру Энерсен. а вон Северине Трап!.. И Малла Бёрресен, та, что вечно зубами мается, тоже здесь. Нет, вы только поглядите! Да это же старуха Бер­те Хаугане, торговка черникой, от которой вечно воняет навозом. и сидит она будто ровня с чопорной фрёкен^[6]Ульриккой Пребенсен. Подумать только! Рядом с самой благородной фрёкен, которая всегда говорит лавочнику: „Будь любезен, голубчик, обслужи меня первой!"».

Анне пришлось закусить губу, чтобы не расхохо­таться.

Языки мололи, будто мельничные жернова. Ведьмы только что живенько перемыли косточки пасторше — ох уж эта тихоня-книгочейка, подцепила себе мужень­ка, да такого толстого, что, как проповедь читать, он еле на кафедре умещается. Уж мы её! Пусть поостережётся!..

Затем настал черёд губернаторши, жены судьи, полиц­мейстерши, а потом и всех остальных.

Казалось, они совсем с ума посходили от злобы. йомфру Энерсен как закричит: «Плевать нам на них всех, вместе взятых! Тьфу!»

«Тьфу!.. Тьфу!.. Тьфу!..» — раздалось со всех сторон.

«И я на них плювать хотела!» — гаркнула Берте Хауга- не. И все расхохотались.

Тут появился страшный чёрный ворон. «Едет! Едет!» — заголосил он.

И откуда ни возьмись прилетел и бухнулся среди них длинный чёрный оборванец. А под мышкой у него скрипка.

«Вечер добрый, друзья мои!» — выкрикнул он. «Добро пожаловать, любезный Сатана!» — ответили все хором. От радости чуть было не забыли, что кофе Чёрту приго­товили. А кофеёк-то был ядрёный! Напились они им до­пьяна. Однако Чёрту, известное дело, не привыкать к го­ряченькому. Каждую чашку кофе он закусывал горстью раскалённых углей.