Волшебные сказки Перро

Роскошь, вкус и изобилие царствовали во дворце короля; министры его были премудры и искусны, придворные — добродетельны и верны; слуги — преданны и трудолюбивы; конюшни — обширны и полны самых лучших в свете лошадей, покрытых богатейшими чепраками. Но что всего более удивляло и изумляло приезжих, заходивших полюбоваться этими прекрасными конюшнями, так это то, что на самом видном месте господин осел выставлял на показ свои большие длинные уши… Не из каприза, а по основательной причине отвел ему король почетное стойло: свойства этого редкого животного заслуживали это отличие, ибо природа устроила его таким необыкновенным образом, что каждое утро его подстилка вместо нечистоты покрывалась серебряною и золотою монетою, которую приходили собирать по его пробуждении.

Но как случайности судьбы равно касаются королей и их подданных, и как к счастью всегда примешивается беда, то небесным попущением королева вдруг заболела тяжкою болезнью, против которой самые ученые и искусные доктора не могли найти никаких средств. Все предались отчаянию.

Король, чувствительный и влюбленный (хоть и говорят, что брак загоняет любовь в могилу), горевал без меры, по всем церквам произносил обеты, предлагал свою жизнь на выкуп жизни любезной подруги; но ни святые, ни волшебники ему не помогли.

Чувствуя приближение последнего часа, королева и говорит своему супругу, который разливался слезами:

— Позвольте перед смертью попросить вас об одном: если вам да вздумается жениться…

При этих словах король поднял жалобный крик, схватил женины руки, облил их слезами и стал заверять, что нечего и рассуждать о втором браке.

— Нет, нет, — сказал он в заключение, — любезная королева, скорей я умру!

— Государство, — возразила королева с твердостью, которая умножила печаль этого монарха, — государство нуждается в наследнике престола и, видя, что я родила вам только одну дочь, должно требовать от вас похожих на вас сынов. Но молю вас именем вашей ко мне любви в таком только случае уступить желанию ваших подданных, если вы приищете принцессу стройнее меня и милее. Дайте клятву, и тогда я умру спокойно.

Полагают, что королева, у которой не было недостатка в самолюбии, требовала такую клятву, думая, что во всем свете нет равной ей особы и рассчитывая, что таким образом королю не придется вступить во второй брак.

Наконец она скончалась. Ни один муж не поднимал еще такой кутерьмы: король плакал, рыдал, жаловался на свою долю; только и знал, что убивался и день, и ночь.

Большое горе продолжается не долго. К тому же собрались первые особы королевства и гурьбой явились к королю просить, чтоб он сочетался вторым браком.

^{Первые особы королевства гурьбой явились к королю…}

Это предложение показалось ему жестоким и вызвало у него новые слезы. Он сослался на свою клятву и, думая отделаться, пригласил своих министров приискать ему принцессу, которая была бы стройнее и милее покойницы жены.

Но министры обозвали клятву пустяками и возразили, что дело не в красоте, а в том, чтобы королева была добродетельна и плодородна; что для спокойствия государства нужен наследник; что, конечно, инфанта обладает всеми качествами великой монархини, но что ей придется выйти замуж за чужеродца; что этот чужеродец или увезет ее в свое царство, или, если сядет с нею на здешний престол, наплодит детей чужой крови; что при отсутствии прямых наследников соседние народы могут пойти на королевство войною, которая приведет его к разорению.

Пораженный этими резонами король обещал подумать. И точно, он стал искать промеж молодых принцесс подходящую невесту. Всякий день ему приносили прекрасивейшие портреты, но ни один из них не мог сравняться с покойницей-королевой; так он и не принимал никакого решения.

К несчастью, хоть и был он большого ума, но вдруг рехнулся: находя, что дочь его инфанта превосходит свою мать и прелестями, и душою, взял да и объявил, что намерен на ней жениться, так как с нею одной он в состоянии сдержать свою клятву.

Молодая принцесса, как девица добродетельная и стыдливая, чуть не упала в обморок от такого ужасного предложения. Она бросилась к ногам короля и всячески заклинала его не приневоливать ее к совершению преступления.

Король, который крепко вбил себе в голову свое странное намерение, и чтоб успокоить совесть принцессы, потребовал совета одного старого жреца.

^{Король потребовал совета одного старого жреца…}

Этот жрец, не столько набожный, сколько честолюбивый, принес невинность и добродетель в жертву своему желанию быть наперсником короля, и так ловко вкрался в королевскую доверенность, так искусно смягчил замышленное им преступление, что даже уверил его, будто бы жениться на дочери есть богоугодное дело.

Польщенный речами этого злодея, король обнял его и еще сильнее утвердился в своем намерении. Поэтому он приказал инфанте быть готовою исполнить его желание.