Волшебные стрелы Робин Гуда

Незнакомец вскрикнул от боли и неожиданности, попятился и буквально схватился за голову.

На голове у него сидел Ерофей Петрович. Он спрыгнул на голову незваному гостю откуда-то сверху, должно быть, с буфета, и вцепился когтями в его тусклые волосы.

Мужчина рычал от боли, пытаясь оторвать кота от своей головы, – но кот не сдавался.

В это время дверь комнаты – та, через которую вошла сюда Лариса, – открылась и на пороге появился сторож Васильич.

– Это что здесь происходит? – проговорил он удивленно и в то же время возмущенно. – Это что же здесь творится?

– Васильич, – всхлипнула Лариса, – вот этот человек вломился сюда, неизвестно чего хочет…

– Вломи-ился? – протянул Васильич – и вдруг в руках у него появилась огромная метла. Непонятно, где она была до этого – может быть, дворник держал ее за спиной, но теперь он шел на незнакомца с метлой наперевес.

Лариса подумала, что дворницкая метла в руках опытного Васильича – отличное оружие ближнего боя.

Должно быть, незнакомец подумал то же самое. Кроме того, ему приходилось бороться сразу с двумя противниками – Ерофей Петрович все еще драл когтями его голову.

Он развернулся, пригнулся и бросился наутек, к двери.

Кот решил, что дальше бороться не имеет смысла, что победа и так за ним, – и спрыгнул на пол. А Васильич поддал незнакомцу под зад метлой, придав ему дополнительное ускорение.

– И как это он в дверь вошел? – пробормотал Васильич. – Замки-то у Володьки хорошие. Ай, видно, менты плохо заперли. Ладно, я проверю, а ты давай отсюда, а то еще кто нагрянет.

В полном отчаянии Лариса позвонила Лаптю. Оказалось, что все не так плохо – за два дня бригада успела заменить черновой пол и трубы. И даже унитаз поставили, правда, пока временно. Так что ночевать вполне можно.

Дожидаясь Лаптя с микроавтобусом, Лариса с котом пили чай в каморке у Васильича. Лапоть приехал быстро, сказал, что уже связался с одним мужиком, которому недавно делал ремонт. Мужик – крупный адвокат, завтра поедет насчет Владимира Михайловича разбираться. У них с реставратором знакомство давнее, адвокат коллекционирует антикварную мебель.

Кота Лариса с трудом несла на руках, к Лаптю он идти наотрез отказался. Лапоть взял сумку с вещами и позаимствовал у Васильича табуретку с надписью «Бассейн Спартак», сказал, что обязательно вернет.

– Ну вот, – сказал Лапоть, – пока еще рано говорить, что получилось, но все же получше.

И правда, в квартире пахло теперь не канализацией, а свежим деревом. Запах издавали золотистые доски пола. Мусора не было, на кухне блестел новый линолеум. В комнате лежал надувной матрас, а на нем – подушка и одеяло. Унитаз был, конечно, старенький, временный, как сказал Лапоть, но работающий. Еще Лапоть показал Ларисе водопроводный кран, который торчал прямо из стены, сказал, что течет пока только холодная вода, но все лучше, чем ничего. Лариса готова была его расцеловать.

На прощание Лапоть сказал, что две тетки-штукатурши придут послезавтра и придется ей снова переезжать, но он что-нибудь придумает. И ушел.

– Располагайся, – сказала Лариса коту, – будь как дома.

Ерофей Петрович тут же разлегся на надувном матрасе аккуратно посредине.

Несмотря на позднее время, в окнах фирмы «Омела» виднелся свет. В приемной скучала девушка с пышными рыжими волосами. Она посматривала на часы и зевала, прикрывая рот рукой.

Очень худой мужчина, который, казалось, весь состоял из острых углов, сидел в соседней комнате на табуретке. Красивая брюнетка хлопотала над ним, обрабатывая порезы на голове, сделанные острыми, как бритвы, когтями кота Ерофея.

– Осторожнее. – Он поморщился.

– Все уже, кровь остановила, теперь пластырем залеплю. К завтрашнему дню заживет, эта мазь творит чудеса.

– Чертов котище. – Он скрипнул зубами.

Послышался деликатный стук в дверь, и рука рыжей девицы просунула в щель трубку телефона.

– Тебя, – сказала брюнетка.

Угловатый тип прижал трубку к уху и зыркнул на брюнетку, чтобы испарилась. Та вышла, спрятав усмешку.

– Да, Степан Платонович. – Угловатый вполголоса доложил о своем промахе, о коте промолчал.

– Значит, остальные два пока что не найдены?

– Да, но там была девушка, она должна быть в курсе… – заторопился угловатый.

– Если ты не смог с ней справиться на месте, нужно пригласить ее в «Омелу», – последовал приказ.

– Я понял, я все сделаю! – Но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Некоторые девушки к шестнадцати годам хорошеют, расцветают, преображаются, как невзрачная куколка, превращающаяся в яркую, волшебную бабочку. С Викторией Семизаровой, которую многочисленные знакомые и немногочисленные друзья называли Витькой, такого чуда не произошло. В свои шестнадцать лет она, правда, выросла и раздалась фигурой, но не приобрела ни красоты, ни обаяния.

Умственное развитие у нее заметно отставало от физического – интеллект Виктории, если в ее случае вообще имело смысл употреблять это обязывающее слово, был даже не на уровне десятилетнего ребенка – в этом возрасте попадаются очень умные дети, – а максимум на уровне трехлетнего шимпанзе.