Волшебные стрелы Робин Гуда

– Да отвяжись ты от меня! – огрызнулся Варавва и сбросил руку бело-голубого.

Тот оглянулся, призывая окружающих в свидетели, и заорал густым басом, напоминающим пароходный гудок:

– Братцы, красно-белые наших бьют!

Немедленно с десяток человек в бело-голубом окружили Варавву и принялись толкать его, выкрикивая:

– Бей «коней»! Бей «мясо»! А ну, постой, «Спартак» – отстой! Кто болеет за «Спартак» – недоумок и простак!

Какой-то долговязый тип интеллигентного вида поправил очки и крикнул испуганно:

– Ребята, не поддавайтесь, это спартаковская провокация! Сохраним высокий зенитовский моральный уровень!

– Да пошел ты со своим уровнем – знаешь, куда? – отмахнулся от «миротворца» зачинщик потасовки. – Он сам виноват, пришел к нам в своем шарфике! Явно нарывался!

– Ребята, – пытался оправдаться Варавва, – я здесь по делу, встреча у меня…

– Ах, встреча у него? – подхватил кто-то из зенитовцев. – Здесь у нас встреча, и никаких спартаковских прихвостней мы не потерпим! Это наше законное место!

– В небе звездочка горит, это – питерский «Зенит»! – выкрикнул кто-то в задних рядах.

Этот возглас послужил детонатором. От невинных толчков и словесных оскорблений фанаты «Зенита» перешли к более серьезным вещам. На Варавву посыпались удары, он старался удержаться на ногах, но в какой-то момент ноги подогнулись, и он упал на колени.

Какой-то совсем молодой парень пнул его в бок тяжелым ботинком и громко проскандировал:

– Маленький мальчик пришел на «Зенит», громко сказал, что «Спартак» победит! Долго пинали мертвое тело, я не вмешался – били за дело!

– Ребята! – лепетал Варавва, пытаясь защитить хотя бы голову от ударов. – Ребята, да я вообще за «Спартак» не болею! Я свой, питерский! Я за «Зенит» болею!

– Врешь! – пыхтел толстый болельщик, пиная его ногами. – Врешь, падла! Если ты за «Зенит» болеешь, какого ж ты черта сюда в спартаковском шарфике пришел?

– А пускай он свой дурацкий шарфик съест! – пришла в голову кому-то из фанатов свежая идея. – Если съест, мы поверим, что он наш, что он за «Зенит» болеет!

– Съешь свой шарф! Съешь свой шарф! Съешь свой красно-белый шарф! – начали скандировать вокруг.

Двое зенитовцев схватили Варавву за шею, третий сорвал с него шарф и принялся заталкивать ему в рот.

Варавва давился, задыхался, по его щекам стекали слезы, но зенитовцы были безжалостны и неумолимы. Он думал уже, что пришел его последний час, как вдруг державшие его руки ослабели и злополучный шарф упал на землю.

Толпа вокруг Вараввы раздалась, по рядам фанатов пробежал испуганно-уважительный шепоток:

– Пал Палыч… Пал Палыч…

Вокруг стоящего на коленях Вараввы образовался вакуум. На освободившееся место вышел плотный мужчина лет пятидесяти, с коротко стриженными волосами цвета «соль с перцем».

Оглядев Варавву и окружающих его, слегка смущенных, но еще не остывших от потасовки фанатов, он строго проговорил уверенным, начальственным голосом человека, который привык, что его внимательно слушают:

– Эт-то что здесь происходит? Эт-то что здесь творится? Эт-то что за безобразие?

– Пал Палыч, – вышел вперед один из фанатов, – этот чудак, извиняюсь, конечно, за выражение, притащился сюда, к нам, в спартаковском шарфе. Мы, конечно, не стерпели, душа фанатская взыграла…

– Душа у них взыграла! – строго произнес Пал Палыч. – А мозги на что? Или фанату мозгов не полагается? Фанату кулаков хватит и еще луженой глотки, чтобы кричалки орать. Вы же помните, недоумки, что над нами висит взыскание? Вы помните, что еще один инцидент – и нас накажут? Любимая команда будет играть при пустом стадионе, а вы будете стоять за забором!

– Понимаем, Пал Палыч… все понимаем… – тяжело вздохнул представитель фанатов.

– «Понимаем»! – передразнил его Пал Палыч. – Вы раньше должны были понять! Вы должны были понять, что это – спартаковская провокация, и не поддаться на нее!

Представитель фанатов в ответ только тяжело вздохнул.

– Ладно, проваливайте, чтобы я вас больше не видел. – Пал Палыч грозно нахмурил брови. – А я буду здесь разбираться. Постараюсь исправить то, что вы наворотили.

– Спасибо, Пал Палыч! – с чувством произнес представитель фанатской массовки. – Только на вас вся надежда!

– То-то! – Пал Палыч шевельнул бровями – и фанаты в несколько секунд рассеялись и отдельными группами двинулись к новому месту дислокации.

Сквер перед памятником Шевченко опустел.

Варавва остался один на один с Пал Палычем.

Кряхтя и постанывая, он поднялся на ноги. Многочисленные синяки болели, ссадины на лице кровоточили.

– Хорош! – насмешливо проговорил Пал Палыч. – Говори, камикадзе недоделанный, зачем ты устроил такую провокацию? Тебе что, жить надоело? Тебе Гена Мерзляков большие деньги пообещал, чтобы нам еще одно взыскание навесить? А ты не боялся, что тебя мои орлы насмерть ухайдакают? И ведь забили бы они тебя, если бы я вовремя не появился!

– Я здесь ни при чем! – с трудом выговорил Варавва и поморщился от боли. «Должно быть, ребро сломано», – подумал он.

– Что значит «ни при чем»?

– Мне здесь назначили деловую встречу. Я пришел, а тут эти люди на меня напали…