Волшебный час

— Ты подумываешь, как бы удрать, когда я уйду? Да, Бонни? Двадцатикилометровая пробежечка до дома Гидеона? Спроси себя: хочешь ли ты поставить приятеля в ситуацию, когда он столкнется с выбором: защищать себя или выдать свою подругу?

— Нет.

— Тогда оставайся здесь. Обещай мне. Я не хочу, чтобы у меня мозги скрутило в бараний рог от размышлений на тему, куда ты ушла и чем занимаешься в мое отсутствие.

Она подошла ко мне и взяла меня за руку.

— Обещай мне, что, если ты поймешь, что ничем не можешь мне помочь, ты лично не будешь участвовать в аресте.

— Господи, ну что ж ты мне так не доверяешь?!

Она сжала мою ладонь, а потом отпустила.

— Если я не смогу помочь тебе, я дам тебе знать. И ты останешься тогда одно-одинешенька.

Она сказала:

— Клянусь честью, как бы все ни повернулось, я никогда и никому не скажу, что ты для меня сделал.

— Знаю.

Мы постояли рядом. Наконец, я сказал:

— Мне нужно идти.

Но уйти я не мог.

— Бонни?

— Что?

— Ты не хочешь поцеловать меня на прощанье?

— Я уже пробовала. Из этого ничего хорошего не вышло.

— Нет, вышло.

— Нет, не вышло. И вообще, у тебя есть дела поважнее, чем поцелуи на прощанье.

— Например?

— Например, позвонить своей невесте и сказать, что ты выбрал: цыплячьи грудки или ростбиф. А потом уж попытайся спасти мою жизнь.

16

Истон валялся в постели, но, слава Богу, не спал с повязкой на голове. Он возлежал на боку, подперев щеку ладонью, и увлеченно читал какую-то рукопись. Я решил изобразить из себя Старшего Брата и рявкнул: «Гав!»

Он испуганно вскрикнул. Так могла бы кричать очень крупная птица.

— Не смей так больше делать! — прорычал он. — Не вздумай больше!

Спустя мгновение он успокоился и спросил:

— Ты как сюда пробрался, тупица? Прокрался по лестнице и даже не сказал «здрасьте» матери?

— Ага. А мне помнится, раньше ты звал ее просто «мамочка», правда, это было задолго до того, как ты решил, что принадлежишь к высшим слоям общества.

— У меня, по крайней мере, нет с этим проблем. Попробуй сам, может, и у тебя получится… — Меня это обрадовало. Истон явно вышел из спячки. Он, правда, не гарцевал еще по улицам города и по-прежнему был облачен в полосатую пижаму, но, бог ты мой, в тех закоулках дома, куда он забредал, он обошелся бы и без пижамы.

— Выглядишь намного лучше. По телефону ты звучал как реклама снотворного.

— Мне уже лучше. И у меня хорошие новости.

— Да? Какие же?

— Я все собирался сделать несколько телефонных звонков, разузнать насчет работы. Но руки так и не дошли. Никак не приду в себя. Ну вот, а приятель Сая, я с ним тоже знаком, Филип Шоле, постановщик… Он в июле снимал дом в Куоге. Ему тогда срочно понадобилось сделать ксерокопии, он позвонил Саю узнать, куда обратиться, а Сая не было, и я предложил свои услуги и сделал это менее чем за час. Так вот он мне сегодня позвонил! Ему понадобился ассистент, и он вспомнил обо мне. Короче, он оплачивает мои транспортные расходы, и я могу поехать в Калифорнию обсудить возможности работы.

— Хорошие новости!

Истон засучил рукава своей пижамы, словно я и есть тот, кто будет проводить с ним собеседование.

— Ужасно рад за тебя. Мне было жаль, что со смертью Сая у тебя все сорвалось. Так все хорошо складывалось, я тебя никогда не видел таким радостным.

Брат удостоил меня снисходительным кивком, и я почувствовал, что в его душе уже воцарился светлый образ Филипа Шоле.

— У меня к тебе просьба.

— Какая?

— Дай мне список лиц, участвовавших в съемках «Звездной ночи». Можешь?

Истон вылез из постели, нащупал ногами кожаные шлепки и погреб в соседнюю комнату — кабинет. Задники тапочек шлепали по пяткам.

— А зачем тебе? — поинтересовался он.

— Я проверяю все по прошлой пятнице: кто где был…

— Например, кто?

— Например, все, с кем мы беседовали. Рядовая проверка.

Но Истон упрямо и недоверчиво покачал головой:

— Линдси?

— Линдси.

— Стив, поверь мне, ты не там ищешь.

— Ист, поверь мне, если уж ты в нее втюрился, ты не способен судить о ней объективно.

— Ну, возможно. Но ведь и Сай к ней так же относился. Он бы никогда с ней не расстался. — Он заволновался. — Я же говорил тебе.

Он открыл ящик письменного стола и вытащил скоросшиватель с оранжевой наклейкой. Его движения были точными, он хорошо знал, где и что искать. Забавно: здесь мы были очень похожи. Всякая вещь должна знать свое место. Даже в дни выхода из тяжелого запоя я находил порожние бутылки и банки аккуратно выстроенными около раковины. А в последний год своей пьяной жизни, начав находить пивные банки на полу около кресла, где я смотрел телевизор, а в один прекрасный день обнаружив пустую бутылку в ванной, в раковине, я вдруг осознал, как низко я пал.

Истон вручил мне список участников съемок.

— Я помню, что ты мне говорил про Линдси, но у нас появилась масса доказательств того, что ты был не прав — Сай все же собирался дать ей коленом под зад.

Взгляд Истона выражал недоверие, казалось, его поразила наша бесцеремонность. Я решил его приободрить.