Волшебный час

Рошель восседала за необъятным деревянным письменным столом. На ней был темно-серый жакет — униформа карьеристки. Правда, чуть позже, когда она подошла чмокнуть меня в щеку и сказала: «Мы с тобой несколько месяцев не виделись, отлично выглядишь!», я увидел, что на ней была короткая юбка в обтяжку, напоминающая разношенный бандаж.

— Выгляжу, говоришь, отлично? Ты тоже, Ро-шель, вот только у тебя могут возникнуть проблемы. Никто не захочет доверять свои денежные сбережения банкирше, юбка у которой столь узка, что можно рассмотреть ее срамные места.

— Ну не скажи. Итак, чем могу помочь? Или ты заскочил проинспектировать мою юбку?

Я приобнял ее за плечи и усадил за стол, а сам сел напротив.

— У меня к тебе очень важное дело. Я хотел бы узнать, есть ли у тебя клиентка по имени Бонни Спенсер.

Рошель меня перебила:

— Нет, только не это. Ты знаешь, я честный человек. Я не имею права даже называть имена. Мне предварительно нужно согласовать это с нашими юристами, и в любом случае тебе придется оформлять ордер. И уж тогда, если у нее есть счет в нашем банке, мне нужно будет позвонить…

— Я всего лишь хочу выяснить, есть ли у нее здесь счет. Без подробностей. Очень тебя прошу. В порядке личного одолжения, Рошель. Я же не негодяй с улицы, которого ты в первый раз видишь.

— Ну да, ты негодяй, которого я хорошо знаю.

Она вздохнула. Перевернулась вместе со стулом лицом к экрану компьютера и поднесла руки к клавиатуре. Гигантское бриллиантовое кольцо на ее пальце засверкало, напоминая о необычайной щедрости мистера Шнелля, в свое время купившего целый банк, дабы привлечь ее внимание. Ее длинные красные ногти зацокали по клавишам.

— Да, она имеет счет в нашем банке.

— Благодарю.

— Не стоит.

— А теперь скажи, сколько у нее на счету.

— Ни за что. Ты же из полиции. Действуй по закону. И не надейся, что тебе удастся это из меня выхмурить. Я и так сказала тебе больше, чем должна была бы. Больше ничего не получишь. Иди к окружному прокурору и получай ордер.

— Уж не хочешь ли ты сказать, Рошель, что из-за всей этой бодяги с тайной вкладов ты собираешься уведомлять клиентку о том, что на нее заведено дело в правоохранительных органах?

— А что в этом страшного?

— Много чего. Посуди сама, Бонни Спенсер — дама, приятная во всех отношениях, и я не хотел бы, чтобы она огорчилась на предмет расследования. Ее бывший муж…

— Ах, это та самаяСпенсер!

— Вот именно. Короче, некоторые структуры в результате этого всего начнут слегка вибрировать, и поэтому хорошо бы мне для начала убедиться — как можно быстрее, не тратя времени на ожидание ордера и уведомления, — что с ней действительно все в порядке, что на ее счет не поступали сумасшедшие деньги или что она таких денег со счета не снимала. Понимаешь? Эта женщина очень славная. К убийствуне имеет никакого отношения. К нему— тоже. Мне только нужны некоторые цифры, чтобы со спокойной душой вычеркнуть ее из списка подозреваемых. Главное здесь — выиграть время. Я не могу рисковать и тянуть до того момента, когда какой-нибудь салага-следователь с шилом в одном месте позвонит ее работодателю и скажет: «Я из отдела по расследованию убийств Саффолк Каунти и навожу справки о Бонни Спенсер». Пожалуйста, Рошель, помоги мне помочь ей.

Ногти Рошель снова зацокали по клавиатуре.

— У нее на счету сто пять долларов. Это текущий счет, так что думаю, в других банках у нее ничего нет.

Цок-цок.

— А на кредитной карточке… Она почти никогда ей не пользуется.

Я ткнул пальцем в экран компьютера:

— И что это все означает?

— Что ее бывший муж был более чем далекот идеи платить ей алименты.

— Другими словами, алиментов она не получала.

— Я бы сказала, она бедна, как церковная мышь.

Единственно привлекательным в ближайшей соседке Бонни, Уэнди Морель, было ее имя. Оно будило образ свежей, как утренняя роса, девицы, резвящейся на цветущем лугу. На самом деле, при дневном освещении Уэнди, облаченная в оливкового цвета спортивный костюм, менее всего походила на Снегурочку из сказки и более всего — на зловредную мачеху. Ее лицо покрывали прыщи. Один из них — преогромный — облюбовал левую щеку, и я с трудом удержал свои пальцы от проверки собственного лица, в ужасе вообразив, что такие же штуки могут вскочить и у меня. На всякий случай я вытянул руки по швам.

— Знаете, я прочла буквальным образом все, что касается убийств, — сообщила она, — но мне в жизни не приходило в голову, что Бонни Спенсер каким-то образом связана с Саем Спенсером.

Уэнди Морель было, думаю, лет тридцать. Она была тощей, как все девушки с Манхэттена, и Черный Континент, узрев сию тщедушность, содрогнулся бы от жалости, в отличие от Манхэттена, который умер бы от восхищения. Под толстым золотым браслетом, болтающимся на ее запястье, хорошо просматривался рельеф лучевых и локтевых костей. Волосы Уэнди были острижены под машинку — так, как должны стричься спортсмены или обалденно красивые женщины.