Волшебный дар Аллочки

– Зачем? – изумилась Аллочка, – у нее там целая квартира котов. Запах стоит неимоверный. Мы уже и полицию вызывали, ничего с ней сделать не могут!

– Это не коты, – как-то непонятно ответила женщина.

– Ну, может кошки. Какая разница! Всё равно: вонь и беспорядок.

Аллочка беспорядка не любила и кошек тоже не очень жаловала. Своенравные они! То ли дело собаки.

– Я дам тебе дар. Он по праву твой, – женщина, наконец, отвлеклась от вязания и посмотрела на Аллочку так, что той стало не по себе. Она словно заглянула внутрь и прочитала всё, о чем думала Алла Петровна.

“Не ведьма ли?” – почему-то промелькнуло у Аллочки, но она тут же отогнала от себя эту мысль.

В присутствии женщины даже думать было страшно.

– Чтобы активировать дар, нужно купить ошейник, – опять заговорила женщина. Слово "активировать" прозвучало как-то неуместно, словно бы Аллочке продавали пакет услуг сотовой связи.

– …и надеть его на одного из котов. Поймаешь самого дружелюбного, – женщина закончила свою мысль и опять уткнулась в спицы.

– Нет, подождите. Что Вы такое говорите? – ошеломленно переспросила Аллочка, – я не собираюсь покупать никаких ошейников и уж тем более ловить каких-то там котов. Я вообще не понимаю, про какой дар Вы ведете речь.

– Счастливой-то хочешь быть? – совершенно пропустив мимо ушей всю эту тираду, с лукавой улыбкой спросила женщина.

Тут откуда-то появился белый осел. Подошел прямо к женщине и уткнулся мордой ей в голень. Она погладила его за ухом, а он издал какой-то короткий звук, похожий на ржание.

– Ну, иди! Я скоро приду, – как-то очень буднично сказала ему женщина.

Осел развернулся и ушел в туман.

– Счастливой быть хочу, – уверенно и громко сказала Аллочка, проводив взглядом осла и наблюдая за тем, как толща тумана съедает его хвост.

– Подойди-ка сюда, – женщина опять пронзительно взглянула на нее и поманила пальцем.

Аллочка подошла и почувствовала, как пульсирует воздух вокруг женщины.

– Дай руку! – приказала та.

Находясь рядом с этой женщиной, Алла Петровна вдруг наполнилась безграничным доверием. Она протянула руку и дотронулась до шарфа, который вязала женщина. Он был мягкий и приятный на ощупь. Сверху ее руки легла другая рука. Кожей Алла Петровна ощутила ее шероховатость, и больше она ничего не почувствовала.

– Ну вот и всё, – сказала женщина и улыбнулась глазами, – теперь ты избранная.

Глава 8. Потрясение

"Надо бы сделать это сегодня. После работы", – опять подумала Аллочка.

Она чисто автоматически перебирала какие-то бумаги на своем столе, однако мыслями была еще там, в своем необычном сне.

"Интересно, кто была эта женщина? Ее лицо кажется мне таким знакомым".

Аллочка мучительно пыталась вспомнить.

Из состояния задумчивости ее вывел голос Евгения Рамзесовича:

– А мы, Алла Петровна, ждали Ваш квартальный отчет вчера.

Обычно, когда кто-то говорит "мы", то предполагается наличие по крайней мере двух человек. Однако, в случае с Евгением Рамзесовичем дело обстояло иначе. Он сам, единый в своей плоти, и был олицетворением этого коллективного "мы".

Вероятно, таким образом он хотел повысить свой авторитет и влияние на всех присутствующих здесь, ведь когда на тебя давит масса, то это совсем не то же самое, что давление отдельного индивида.

В любой другой момент, услышав строгий голос Рамзесовича, Аллочка сжалась бы и пролепетала что-нибудь в свое оправдание, но не сейчас.

Она расправила плечи, без тени страха взглянула в сторону сурового замдиректора и громко произнесла:

– Зарплату на неделю задерживают, а отчет вчерашним днем просят.

Сказанное прозвучало очень безлично, совсем не в адрес Евгения Рамзесовича, но в кабинете мгновенно воцарилась какая-то кристальная тишина, и даже стало слышно, как муха упрямо бьется в стекло, силясь вырваться наружу.

Слова Аллочки были восприняты всеми как вопиющая наглость. Данила Андреевич широко улыбнулся и победоносно посмотрел на Рамзесовича: дескать, видите, какие тут у Вас работают. Тигран Альбертович сочувственно вздохнул. Никанорыч сильно испугался и еще глубже ушел в свои бумаги. И только Лев Маркович с блаженным выражением лица продолжал заполнять свой огромный журнал. Он был глуховат.

Предположить, какой будет реакция замдиректора, не составляло труда. Обычно он сопел, поправлял очки и начинал долго и нудно отчитывать виновника той или иной служебной ситуации, но проступок Аллы Петровны был настолько дерзким, что мог сулить какие угодно последствия.

Тем не менее, вместо ожидаемой всеми страшной кары, произошло что-то совсем непонятное. Рамзесович уже начал было сопеть, его палец привычным движением потянулся к переносице, как вдруг, неожиданно, он произнес каким-то заискивающим тоном:

– Мы Вам, Алла Петровна, сегодня начислим зарплату. И премию тоже.

Это было еще одним потрясением для сослуживцев Аллочки, и кое-кто даже заерзал на своем стуле. Премия уже давно казалась всем далекой и несбыточной мечтой.