Волшебный дневник (The Book of Tomorrow)

– Артур? Ах да, конечно же Артур. Он все время говорит о тебе. Парень явно смутился:

– Он рассказал мне о тебе.

– Правда?

Вот уж не думала, что Артур станет говорить обо мне. Вот и призадумалась, хорошо это или плохо.

– Куришь?

Я взяла сигарету, и он чиркнул спичкой. Когда она разгорелась, я смогла рассмотреть его лицо. Кожа была цвета молочного шоколада, не эбонитовой, но очень красивого оттенка. Глаза темные и большие, длинные ресницы. И мне сразу же стало обидно оттого, сколько карманных денег я потратила в прошлой жизни, чтобы сделать себе пушистые ресницы. Рот большой, губы сочные, зубы идеально прямые и белые. Отличный подбородок, красивая линия щек. Парень был настолько красив, что я ощутила ревность. Он был выше меня, выше на целую голову. Спичка догорела у него в руке, и он бросил ее. Тогда я поняла, что он тоже меня рассматривал. Потом он зажег другую спичку, и я в конце концов вдохнула табачный дым. Довольно много прошло времени.

– Спасибо.

– Не стоит.

– Какого черта ты тут делаешь? А? Куришь с ней? Она же член сумасшедшей семейки, ты не забыл?

Из-за угла появилась еще одна девица, и тогда первая, нетвердо стоя на ногах, направилась к нам, наполняя воздух ароматом подарочной корзинки «Боди Шоп»[56].

– Успокойся, Кейт, – сказал Уэсли.

– Ну нет, с чего бы мне, черт тебя подери, успокаиваться?

Выдав пьяную тираду, она стала бить Уэсли сумочкой и занималась этим довольно долго, пока подружка не оттащила ее.

– Отлично, – проговорила она, оттолкнув подружку, потом схватилась за нее и едва не повалилась вместе с ней на землю. – Все равно я иду домой.

– Ого, – выдохнула я, глядя на Уэсли.

– Мне не больно.

– Подделкой под «Луис Виттон»? Шутишь? Мне было больно от одного ее вида.

– Снобка, – засмеялся Уэсли.

– А ты плохой дружок.

– Она мне не подружка.

– Все равно.

– Хочешь выпить?

Я кивнула, пожалуй, слишком радостно, отчего Уэсли рассмеялся и исчез в окне. Я последовала за ним.

– Эй, Уэсли, ты же не собираешься поить Ханну Монтану нашим пивом?

Уэсли проигнорировал Гарри и вручил мне банку.

– Что это?

– «Алмазное белое».

– Никогда не слышала о таком.

– Как же мне объяснить, чтобы ты поняла? – Он задумался. – Считай, что это шампанское, но сделанное из яблок.

У меня округлились глаза:

– Если ты думаешь, что я пью шампанское, то ты меня совсем не знаешь.

– Ну не знаю, и что? Это сидр. Американцы зовут его крепким сидром.

– Я не американка.

– Но выговор у тебя не ирландский.

– И ты не похож на ирландца. Хотя, может быть, ты и ирландец, ведь ирландцы тоже меняются. – Я тяжело вздохнула, изображая сарказм. – Один Бог знает, кто мы есть!

– У моей мамы рыжие волосы и веснушки.

– Не исключено, что она шведка.

Уэсли рассмеялся, после чего показал мне на камень за моей спиной, и я села на него. Он сел напротив меня.

– А твой папа откуда?

– С Мадагаскара.

– Здорово! Как в кино?

– Да уж, в точности как у Диснея, – печально проговорил он.

– Ты был там?

– Нет.

– А почему он оказался тут?

– Потому.

– А… – Я с пониманием кивнула. – Отличная причина на все случаи жизни.

Мы засмеялись.

В соседней комнате кто-то вновь сказал, что я расистка.

– У меня в мыслях ничего не было, кроме твоей одежды, – тихонько произнесла я. – Ты одет лучше, чем здешний Джон Бой и Мэри Эллен, которая вышла во двор в поддельных угги и пыхтя, как Дьюбери.

Уэсли засмеялся и одновременно вздохнул, не сводя с меня пристального взгляда.

– Она не моя девушка.

– Ты уже говорил. Однако мой супер-шпионский бинокль говорит другое.

– Ну, это было всего лишь… – Он вынул изо рта сигарету и положил окурок в банку. Мне стало это приятно. Я почувствовала себя почти что мамой, которая вернулась домой и обнаружила тарарам, устроенный детьми. – Знаешь, есть такие автобусы, – произнес он, – настоящие автобусы с рулем, которые возят людей туда, где поднимается дым.

– Где они стоят? – переспросила я, словно вдруг узнала о лекарстве от рака. – Отсюда…

– В Даншоглине. Полчаса, если на машине.

– Как ты добираешься туда?

– Папа меня отвозит.

А мой папа умер.

– Кстати, это твоя? – Он порылся в сумке и вытащил ручку. Одну из тех, что я стащила из стола Артура и обронила накануне.

Было же у меня такое чувство, как будто кто-то следил за мной. За мной кто-то следил.

– Где ты был вчера?

– Я…

Он задумался.

– Чего тут думать? – набросилась я на него.

– Не знаю. Нет. Да. Нет, не знаю. Ручку я нашел вчера, если ты об этом.

– Вчера тебя не было, когда я потеряла ручку.

– Обычно я тут вместе с Артуром.

Он не ответил на вопрос.

– Обычно?

– Да, обычно.

– Ты обычно тут?

– Я работаю вместе с Артуром.

– Ах, так.

– Мне показалось, ты сказала, что Артур говорил обо мне?

– Ну… да. А Розалин знает, что ты работаешь с Артуром? Уэсли кивнул.

– Понятия не имею, насколько ей нравится мое присутствие, но, когда у Артура болит спина, ему нужен помощник.

– Давно ты с ним работаешь?

Уэсли напряженно думал, глядя в пространство.

– Ну, дай сообразить. Мы с Артуром… примерно… уже три недели. Я рассмеялась.

– Мы переехали сюда лишь в прошлом месяце, – пояснил Уэсли.

– Правда? – У меня подпрыгнуло сердце. У нас с ним обнаружилось кое-что общее. – Ты откуда?

– Из Дублина.