Волшебный город

– Камень алатырь, камень горючий, камень заветный, камень неодолимый, камень необоримый, замкни мой клад на семь замков крепких, запри на семь запоров железных, чтобы никому этот клад не дался, никому не открылся! Чтобы никто к нему по земле не прошел, по воде не проплыл, по небу не пролетел!

Атаман колдует, а Васька Ус сверху на царевых стрельцов глядит, как подходят они все ближе к казацкой стоянке.

– Давай побыстрее, Степан Тимофеевич! Совсем уже близко стрельцы к нашим братьям подошли!

А атаман только глянул зверем на Ваську, бросил поверх камня пучок травы и опять заговорил:

– Трава одолень, трава заклятая, трава заветная, трава неведомая! Запри мой клад на семь крепких запоров, закуй на семь цепей железных, чтобы никакое чародейство его не разомкнуло, не расковало, не открыло. А если кто попытается мое колдовство расколдовать, чтобы была ему смерть лютая, неминучая!

Атаман ворожит, а Васька Ус глядит сверху и видит, что стрельцам совсем немного осталось до казацкого лагеря.

– Заканчивай, Степан Тимофеевич! – умоляет он Разина. – Совсем близко стрельцы подошли, еще чуток пройдут – и аккурат на казаков наших навалятся!

А атаман его и слушать не хочет. Плеснул на камень водой из баклаги и опять за свое:

– Вода ключевая, вода текучая, вода студеная! Замкни мой клад на семь замков нерушимых, закрой на семь дверей дубовых, завали стеной неодолимой, чтобы никакое чародейство его не разомкнуло, не открыло, не отвалило! А если кто пожелает мое чародейство порушить, мои замки нерушимые разомкнуть – чтобы тут и пришел ему конец страшный! Заклинаю сей клад на три головы человеческих, на три души христианских! Чтобы первая душа лютой смертью сгинула, и вторая душа страшной гибелью умерла, и только третья смогла бы замки разомкнуть, запоры отворить!

Глянул Васька Ус на то место, где атаман свою казну спрятал, а там и следа нету от пещерки, камнем заваленной. И не знаешь, где та пещерка была, одно гладкое место осталось.

Глянул Васька вниз, на царских стрельцов – а они уже вышли на поляну, где казаки своего атамана дожидаются.

Схватились казаки за сабли да пищали, да мало их, а стрельцов чуть не в пять раз больше.

Завязалась на поляне страшная сеча, но исход ее уже ясен: ждет казаков неминучая погибель.

– Плохо дело, Степан Тимофеевич! – сказал Васька, сказал да пригорюнился. – Напали стрельцы на наших братьев! Скоро всех порубят, а кого не порубят – в цепи закуют да свезут в Москву, царю на кровавую потеху!..