Волшебный горшочек Гийядина

– Еще тебя не хватало, вдобавок к этому кудеснику недоделанному… Интересно, что она такого могла увидеть? Или натворить?.. – досадливо прикусила губу Серафима и раздраженно покосилась на сцену у пропавшей двери, зашедшую, похоже, как и группа беглецов несколькими минутами ранее, в полнейший тупик.

А тем временем перекличка в общем зале гарема вошла в колею и, хоть со скрипом и визгом, но приближалась к логическому завершению.

– Рафа!

– Рафа здесь, Наргиз-ага!

– Сабира!

– Тута я, тутечки!

– Самиха!

– Здесь, здесь, здесь, вон я, за Аблой стою, в синем платье с золотым шитьем, рукой тебе машу! Зайна, перестань махать, это я машу, а не ты!

– Я не тебе машу!

– И я не тебе, но ты можешь минутку не помахать?

– И я так уже целую минуту не машу – с тобой препираюсь!

– Да отметил я уже тебя, Самиха, отметил, успокойся…

– А ты не Зайну второй раз отметил? Она тоже в синем платье, только у нее шитье дешевое, простая нитка, под золото крашенная! А она думает, что про это не знает никто!

– Выскочка!

– Деревенщина!

– Мотовка!

– Крохоборка!

– Язва!

– Геморрой!..

– ЦЫЫЫЫЫЫЫЫЦ!!! Сулейман премудрый… и за что мне это всё… Самия?

– Рядом! Сзади! Сбоку!..

– К-кабуча… – прошипела Сенька. – «С» уже скоро кончится… м-м-м-м-м… Ну, чего он там, Селя?!

– Такой… малодушный… мужчина… – с трудом подбирая дипломатические выражения, тактично произнесла Эссельте, едва ли не брезгливо отряхивая руки после прикосновения к трясущемуся как овечий хвост плечу адепта магических наук, – был бы несмываемым пятном позора на репутации любой семьи Гвента.

– Всё бесполезно… мы погибли… я погиб… – как заведенное, тоскливо бубнило невыводимое пятно, отрешенно глядя себе под ноги.

– Послушай, ты, вундеркинд! – схватила его за грудки царевна. – Ты же прежде всего чародей! Тобой школа твоя гордится! Кафедра! Факультет! Написать нам ректору, что выпустили они не волшебника настоящего, а фокусника базарного, шута балаганного, да? Написать?

– Нет! – испуганно вскинулся юноша.

– Тогда чародействуй!!!

– Но я… я же не помню больше ни одного кода!.. Я все перезабыл!.. А тот, подвальный, не подходит!..

– Ты должен вспомнить!!!

– У меня не получается!.. Я слишком волнуюсь!.. Я… не могу работать в таких условиях!..

– Но ты же дипломированный специалист!!!

– Я дипломированный специалист по утонченным удовольствиям, а не по вскрытию потайных ходов!!!.. – едва не подвывая от растерянности и ужаса, взмолился Абуджалиль. – Разбудите меня среди ночи, попросите ароматизировать воду, построить воздушный замок, перекрасить розы в синий цвет, превратить мешковину в шелк…

– Ах, так… – хищно прищурилась, прожигая взглядом сжавшегося в комок молодого специалиста Сенька. – По удовольствиям… Розы в мешковину… Воздушный замок в синий цвет… Ну что ж… Никто тебя за язык не тянул… с-студент…

– …Шадия?

– Здесь Шадия!

– Шарифа?

– Тут, тут, тут!

– Ясира?

– Я с Шарифой рядом!

– Ясмин?

– Я на месте, со мной всё в порядке, только когда суматоха началась и выбегать все стали, мы с Хабибой столкнулись, и у меня туфля потерялась, новая совсем, парчовая, с жемчугом!

– Найдется твоя туфля, Ясмин.

– Конечно, найдется! Когда по ней уже полсотни с лишком человек потопчутся, тогда и найдется!

– Успокойся, новые купишь.

– А это и были новые, я не хочу новые, я хочу эти!

– Ясмин, успокойся…

– А я не хочу успокоиться, я хочу знать, кто знает, где моя…

– Ясмин, помолчи!!! Сейчас последнее имя назову, и ищи свои башмаки сколько твоей душе угодно! Яфь…

Голос помощника старшего евнуха оборвался на полуслове, и вместо имени опальной наложницы зал огласил его изумленный вдох, подхваченный, впрочем, уже через долю секунды всем списочным составом гарема. Ибо сверху, сквозь окно в небо, блистающее еще минуту назад прозрачными, как бриллианты, звездами, пошел дождь.

Крупные теплые капли, сначала осторожно и неуверенно, но с каждой секундой все быстрее и веселее, посыпались на задранные головы, встрепанные прически и разгоряченные лица собравшихся, и всеобщий вздох восхищения и блаженства мягкой волной прокатился под сводами гарема. Под ласковыми прикосновениями волшебного дождя[17] зажмуривались глаза, раскрывались рты, протягивались ладони и подставлялись плечи, и неприятности ночи словно уходили, растворяясь, из сердец радующихся, будто дети, людей.

Но не успели женщины и их пастыри как следует насладиться чувством первого восторга, как их уже поджидало новое чудо.

Первое, что пришло им в голову – начался град.

Но когда то, что они принимали за комочки льда, упало на пол с легким звонким стуком и запрыгало по мрамору, рассыпая в тусклом свете ламп евнухов снопы ослепительных искр, свою ошибку поняли даже самые несообразительные и подслеповатые.

Ибо так сверкать и играть могли только бриллианты.

Через секунду в центральном зале гарема не осталось ни одного прямо стоящего и по сторонам смотрящего человека.

– …А они точно не настоящие?.. – Селим в последний раз с грустным видом обернулся на пол, усыпанный драгоценностями и лихорадочно ползающими по ним людьми и осторожно стал прикрывать за собой дверь.