Волшебный горшочек Гийядина

…И виночерпий, что забрал кинжал,
Был вскоре пойман – бледный, словно глина —
Опознан, и немедленно попал
В застенки к добрым мудрым ассасинам,
Где, вскоре осознав свою вину,
На помощь следствию немедля согласился.
И, быстро поразмыслив, что к чему,
Он к сыскарю с подарками явился.
Он лучших скакунов ему пригнал,
Принёс гашиш, и пряности, и вина,
И деньги, и, конечно, сей кинжал —
Всё лучшее для лучших ассасинов!
И грозный тайный страж своей страны,
Забрав себе с презентом даже блюдо,
Изрёк: «Ну, так и быть, мои сыны
Проступок твой до времени забудут».
Лишь выиграв во внутренней борьбе
Наш честный, как хрусталь, охранник трона,
Забрав коня и ценности себе,
Кинжал пустил на нужды обороны…

И тут Агафон вспомнил про существование «Ах вы, сени мои, сени». И то, что в его исполнении отличить их от «Во кузнице» не представлялось возможным ни одному музыкальному критику Белого Света, не имело ровно никакого значения!..

…При этом с видом мудрого отца,
Он заготовил речь в стихах и прозе.
Итак, кинжал у юного бойца.
Он твердо помнит, чем клинок сей грозен:
«Познавший звуки множества имён,
Сегодня он воистину священен:
Ведь он ни разу не был осквернен
Уплатой за него презренных денег!»

«Сени новые, хреновые, во-куз-ни-це!» – радостно завершила музыкальный марафон балалютня (или люлябайка?) главного специалиста по волшебным наукам.

Такой бравурной концовки своему лирическому творению не сумел придать до сих пор ни один поэт Белого Света, как ни старался.

Когда последний звук музыкально-поэтической композиции затих под сводами зала, толпа слушателей взорвалась яростными аплодисментами, словно не сборище ассасинов, а орава зевак вокруг бродячих артистов на ярмарке.

Вопрос с победителем конкурса решился сам собой.

После недолгого консилиума с помощниками старейшина Муталиб привстал из своего подушечного гнезда, вынул изо рта чубук кальяна и, звучно откашлявшись, провозгласил:

– Мы посовещались, и я решил, что победителем состязания стихотворцев этого года является Абдурахман Серебряный Кулак, десятный семьи замка Мертвое Крыло, принимающий участие в нашем состязании впервые! И ему разрешается подержать в руках Золотого Верблюда в течение десяти… нет, пятнадцати секунд… перед тем, как переходящий приз будет возвращен до следующего года в сокровищницу ордена!

Под завистливые взгляды конкурентов, проигравшихся, как деревенщина в наперстки, Селим, еле успевший дойти до дверей, хлопнуться на отведенную ему подушку и поджать под себя трясущиеся ноги, засунув под них не менее трясущиеся руки, кое-как поднялся снова, и заковылял на ничуть не успокоившихся ногах к месту своих пятнадцати секунд славы.

Нужно ли что-то говорить?..

Как держать этого золотого парнокопытного?..

Полагается ли его чмокнуть, прижать к сердцу, или и то, и другое, и еще что-нибудь, что нормальному человеку и в голову не придет?..

Требуется ли благодарить кого-нибудь?..

Если да, то кого?..

В каком порядке?..

О, премудрый Сулейман, ну почему не могли они выбрать победителем кого-нибудь другого?!.. Мне ведь всего-то и надо было, что вырваться отсюда живым и, желательно, невредимым!.. Еще не хватало, чтобы сейчас, когда всё так сладко и гладко шло, случился по вине моего незнания их обычаев какой-нибудь конфуз, за который отвечают головой!.. И не только моей!.. О, премудрый Сулейман, сделай милость, надоумь, ведь я ж ввязался в это смурное дело не славы и почестей для, а токмо ради…

Внезапно пол кончился, и ходящие ходуном коленки стражника уперлись в покрытый коврами помост.

На котором его уже поджидал главный душегуб со стиснутой в сухоньких ладонях реликвией размером с кошку – Кэмелем из червонного золота с крыльями из вороненой стали и с миниатюрной копией традиционного клинка ассасинов в маленьких золотых ручках.

– Искусник твой забугорный пусть в стороне постоит, да? – строго глянул на Охотника старейшина, и только теперь тот заметил, что, оказывается, его премудрие, зажав подмышкой лютню, самоуверенно увязался за ним – то ли рассчитывая, что ему, как соавтору победы, тоже дадут подержать легендарное животное, то ли ожидая вызова на бис.