Волшебный корабль

– Я не боюсь. Я просто этого не хочу. Почему ты не предложишь то же самое человеку, который просто жаждет этим заняться? – тихо ответил Уинтроу. – Почему ты не предложишь этого Альтии?

Глаза отца засверкали, точно синие камни. Он наставил на Уинтроу палец так, словно это было оружие.

– Все просто! Она баба! А ты, чтоб тебя, когда-нибудь станешь мужчиной! Мне блевать хотелось все эти годы, покуда Ефрон Вестрит таскал за собой дочь, обращаясь с ней так, словно она была ему сыном. И после всего ты возвращаешься ко мне и стоишь передо мной в этих своих коричневых юбках! С елейным голоском и телом как кисель. И тогда я поневоле себя спросил: а я-то чем лучше Ефрона? Вот передо мной стоит мой сын. И гораздо больше смахивает на бабу, чем Альтия. И я понял, что настало-таки время навести порядок в этой семье!

– Ты рассуждаешь как калсидиец, – заметил Уинтроу. – Я слышал, с женщинами там считаются чуть больше, чем с невольниками. Наверное, это оттого, что они издавна держат рабов. Если ты вправду веришь, что другой человек может быть у тебя в собственности, – еще шаг, и ты начнешь считать своей собственностью и дочь, и жену. И заставишь их жить так, чтобы тебе было удобно. Но здесь, в Джамелии и Удачном, привыкли гордиться деяниями наших женщин. Я ведь изучал исторические хроники. Вспомни сатрапессу Мэловду, двадцать лет правившую без супруга, – ведь именно ей мы обязаны установлением прав личности и собственности, на коих зиждется вся наша законность. А наша религия? Мы, мужчины, почитаем Са как Всеотца, тогда как женщины видят в Са Великую Мать, но Са от этого не меняется! «Только Союз может породить Продолжение» – так гласит самый первый помысел Са. Лишь в течение последних нескольких поколений мы принялись разделять целое на две половины и…

– Я тебя сюда вызвал не затем, чтобы слушать жреческую болтологию! – оборвал его Кайл. Он поднялся, с такой силой толкнув стол, что тот неминуемо опрокинулся бы, не будь он намертво привинчен к полу каюты. Широким шагом он обошел кругом комнаты. – Возможно, ты не помнишь ее, но твоя бабка, моя мать, была из Калсиды. И верно, она вела себя так, как надлежит женщине, а мой отец поступал как мужчина. И я не нахожу, чтобы подобное воспитание меня хоть как-то испортило. Ты на своих бабку и мать лучше посмотри. Они что, выглядят счастливыми и довольными? Они обременены кучей обязанностей и вынуждены все время принимать решения, неизбежно сталкиваясь при этом со всей жестокостью мира. Им приходится иметь дело со всяческими мерзавцами, они без конца переживают о каких-то счетах и долгах, не отданных вовремя. Не такую жизнь я когда-то пообещал твоей матери, Уинтроу, и твоей сестре! И я не хочу, чтобы твоя мать до срока состарилась под грузом забот, как твоя бабка со стороны Вестритов. Покуда я еще мужчина – такому не бывать. И покуда я в силах сделать мужика из тебя, чтобы ты наследовал мне и в свой черед воспринял обязанности главы этой семьи!

Вернувшись, Кайл Хэвен крепко хлопнул ладонью по столешнице и резко кивнул – ни дать ни взять припечатал судьбу всего семейства.

Уинтроу молчал. Просто глядел на отца и мысленно пытался найти хоть что-нибудь, что было у них общего, хоть какое-то основание для взаимного понимания. Пытался… и не мог. При всем их кровном родстве этот человек был ему совершенно чужим. Все, во что свято верил Кайл Хэвен, было полностью противоположно жизненным установлениям его сына. Попытки хоть как-то достучаться до него были вполне безнадежны. В конце концов Уинтроу тихо проговорил:

– Са учит нас: никто не властен предначертывать ближнему своему его жизненный путь. И даже если ты закуешь в кандалы его плоть и запретишь высказывать мысли, хотя бы и вырвав язык, – душу его удержать ты все равно не сумеешь.

Какой-то миг отец просто смотрел на него. «И он тоже видит перед собой чужака», – подумал Уинтроу.

– Ты трус, – хрипло выговорил Кайл. – Паскудный трус.

Он шагнул мимо Уинтроу, и тому понадобилась вся его выдержка, чтобы от испуга не съежиться на стуле. Но Кайл всего лишь распахнул дверь каюты и взревел во все горло, призывая Торка. Тот появился настолько стремительно, что Уинтроу понял – шлялся небось где-то поблизости, а может, даже подслушивал. Что до Кайла Хэвена, он то ли этого не заметил, то ли внимания не обратил.

– Отведи юнгу обратно в рундук! – резким голосом приказал Торку отец. – И в дальнейшем наблюдай за ним пристально. Пусть до отплытия выучит все свои обязанности, и выучит хорошенько! И чтобы на глаза мне он больше не попадался!

Эта последняя фраза была исполнена очень глубокого чувства. Так, словно на капитана Хэвена ополчился весь мир.

Торк мотнул головой, и Уинтроу, молча поднявшись, вышел следом за ним. Он разглядел ухмылочку на роже Торка, и сердце у него упало. Он понял: отец только что отдал его мерзавцу на растерзание. И тот это знал.