Волшебный котел

Вышла царевна жениха встречать, подошла к карете, руку подала, но как разглядела молодца, чувств лишилась, бездыханная стала. Жених вышел из кареты, тронул её лапой слегка по плечу, девушка и пришла в себя. Пошли они во дворец. Загоревал и царь с царицей: правду старик сказал, что сын его на медведя похож. Как же дочь с таким мужем жить будет? Но свадьбу справлять надо, коли он все задания выполнил.

Справили свадьбу, поехали молодые в дом мужа. А когда настал вечер, сбросил муж с себя медвежью шкуру — и превратился в юношу, что ни в песне спеть, ни в сказке сказать! Обрадовалась царская дочь. А утром муж опять надел медвежью шкуру и стал, как прежде, медведем.

Живут-поживают, а жене хочется узнать, что за чудеса творятся с мужем. Однажды она и начала выпытывать:

— Что за чудеса с тобой творятся? Днём ты медведь, а вечером превращаешься в молодца, что ни в песне спеть, ни в сказке сказать. Почему ты не можешь всегда быть человеком?

— Не могу я тебе этого сказать,— говорит муж.— Но знай, теперь уже недолго мне осталось медведем ходить. Скоро превращусь в человека. Но об этом пока никто не должен знать.

— Доверься мне, я сумею сохранить тайну,— просит жена.

— Ну, так слушай. Когда я был мальчиком, Сюоятар похитила меня у родителей. Потом, когда я подрос, я сбежал от неё, и за это она обратила меня в медведя на три года. Через месяц этот срок кончится. Колдовство её перестанет иметь силу.

Так и рассказал жене всю правду. Прошло сколько-то времени, поехали молодые в гости к царю. А царица и начала расспрашивать:

— Как же ты, доченька, живёшь с таким мужем? Ведь и смотреть на него страшно.

Дочь говорит:

— Он очень хороший, меня не обижает.

А мать всё своё: «Да на человека-то он не похож». Обидно стало дочери, забыла она предупреждение мужа и всё матери рассказала. Рассказала, как его Сюоятар заколдовала, как он превращается в молодца, красивее и лучше которого нет во всём царстве.

Легли они вечером спать, а царица прокралась в спальню, схватила медвежью шкуру и в печи сожгла.

Утром муж смотрит — нет шкуры. Опечалился он, говорит жене:

— Не послушалась ты меня, вот и навлекла на нас обоих беду. Больше ты меня не увидишь.

Дал жене на память шёлковый пояс, снял кольцо с пальца, попрощался и исчез — только она его и видела.

Заплакала царская дочь, говорит матери:

— Что ты наделала? Погубила ты мою жизнь!

Вернулась она в дом мужа, к старику и старухе. Живёт с ними, годам счёта не ведёт, всё тоскует. Однажды и говорит старикам:

— Не могу я больше так жить. Пойду мужа искать. Если найду — вернусь вместе с ним, а не найду — где-нибудь на дороге умру.

И отправилась мужа искать. Идёт по лесам, по болотам, через скалы, через бурелом перелезает. Пришла в тёмный еловый лес. Смотрит — избушка на петушиных шпорах вертится.

— Избушка, избушка,— говорит женщина,— не вертись, остановись, стань к лесу задом, ко мне передом! Дай путнику заночевать, озябшему обогреться.

Избушка остановилась. Заходит она в избу, а там старуха на печном столбе сидит, угли в печке носом шевелит и приговаривает:

— Вот хорошо, сама человечина пришла: есть, пить да за ухо лить!

Отвечает женщина:

— Какая, бабушка, из путника еда: ни мяса, ни жира, одни жилы да кости. Лучше бы накормила, напоила, а тогда уже и съела.

— Ишь ты, — удивляется старуха,— сумела ответить!

Накормила она её, напоила, стала расспрашивать:

— Откуда бредёшь, куда идёшь?

Женщина всё ей и рассказала. Старуха говорит:

— Видала я твоего мужа. Девять лет назад он здесь проходил, ночь у меня переночевал.

Наутро собралась женщина в путь. Старуха и говорит ей:

— Дальше, за три года пути отсюда, живёт моя старшая сестра. Она больше моего знает. Но как зайдёшь в избу, сумей ей ответить.

Пустилась женщина в путь. Идёт по лесам, по борам, сухие болота прямиком переходит, топкие болота кругом обходит. Пришла в тёмный еловый лес. Смотрит — стоит избушка на петушиных шпорах и вертится. Стала она приговаривать:

— Избушка, избушка, не вертись, остановись, стань к лесу задом, ко мне передом! Дай путнику заночевать, озябшему обогреться.

Избушка остановилась. Заходит она в избу, а там старуха, страшнее первой. На печном столбе сидит, ноги вокруг столба обвила, носом угли в печке шевелит:

— Хо-хо, вот и человечина сама пришла, мне есть, пить да за ухо лить!

Женщина в ответ:

— Какая, бабушка, из путника еда: горстка костей да ложка крови. Лучше бы накормила, напоила да спать уложила,— глядишь, помягче бы я стала, тогда уж и съела бы.

— Ишь ты, сумела ответить! — похвалила старуха.

Слезла она с печного столба, накормила, напоила женщину, спать уложила. Утром стала её расспрашивать:

— Откуда идёшь, куда бредёшь?

Рассказала та всё: как мужа потеряла, как искать его пошла. Старуха говорит:

— Твой муж проходил здесь шесть лет назад. Дальше, за три года пути отсюда, живёт моя старшая сестра. Я грозна, только она в три раза грознее. Она тебе скажет, где твой муж. Но сумей хорошо ей ответить.

Пустилась она опять в путь. Идёт, идёт, через леса и топи.