Волшебный локон Ампары

К счастью, пространство, где финишировали челноки разведчиков после перехода сквозь «пуп» прямоугольного левиафана, было свободно от опасных неприятностей наподобие испепеляющего плазменного жара. Кир-Кор с облегчением расслабил мышцы, перевел дыхание. На первый взгляд ничего существенного при переходе не произошло, если не считать существенным резкую смену характера освещения планарной поверхности. Освещение сильно потускнело – как будто день здесь внезапно сменила светлая лунная ночь. Во всем пространственном объеме, как бы зажатом между распростертой на километры и километры золотой крышей вверху и неоглядной равниной внизу, не было заметно оранжевых, красных или бордовых отсветов местного солнца. Никаких признаков существования Пянжа… «Планар? Не Планар?.. – подумал Кир-Кор. – А если Планар – то не с обратной ли своей стороны?..»

Равнина, озаренная боковым серебристо-белым светом, напоминала шкуру нерпы: белесые, белые, серые пятна…

Ни единого пятна теплого цветового тона. Все цветовые оттенки ландшафта по сторонам и внизу – холодные, пасмурно-зимние. Даже золото над головой было с зеленоватым отливом.

По мере того как снижались, падая почти отвесно, «Эспуар» и «Марина», детали ландшафта проступали отчетливее, окоем расширялся. И вдруг из-за далекой окраины тяжело нависшего над этим миром колосса вышла большая, белая, яркая, как лампион в увеселительном парке, луна. В ее сиянии четче обозначилась – засеребрилась, замерцала блестками – некая полупрозрачная вертикаль… Сут Мирана увеличил скорость и, накренясь в лихом вираже, взял направление к мерцающему призраку. Сибур – следом. Траектория снижения челноков стала более пологой. Курс – к подножию вертикали, в тот район, где она торчала из «шкуры нерпы» на плоской равнине хрустальным копьем. Правее «копья» – сабельно-тонкие серпы двух месяцев в стадиях, близких к фазе потаенного новолуния.

Разведчики перешли на горизонтальный бреющий полет – внизу быстро, с частым чередованием, мелькали светло-серые и темные пятна, белые и черные полосы. Прямая, как столб, стеклянисто-серебристая вертикаль ближе и ближе… Наконец сближение позволило ясно различить в основании вертикали синевато-черное жерло. И как-то сразу глаза обнаружили, что столб этот – вовсе не столб… уж скорее – фонтан со струей исполинского поперечника: мощный поток полупрозрачных вод фонтана с величавой медлительностью увлекал в зенитную высь какие-то хорошо отражающие сияние луны обломки, издали похожие на глыбы льда.

Только теперь Кир-Кор узнал Мировое Дерево из своего микросекундного видения возле Гондора. Вот оно что!..

Посадка. Сначала выскользнул из обитали сута Миран. Глянул в небо (прямо над головой местное небо делилось краем эколата на звездную половину и на дырчато-золотистую). Миран потоптался на пятачке, осматривая залитую лунным светом и частично заснеженную окрестность. Сделал знак напарнику, чтобы тот пока не высовывался, а себе позволил короткую гимнастическую пробежку в направлении окруженного ледяными торосами жерла.

Через пять секунд спортивный пыл бегуна, конечно, иссяк. Первопроходец остановился поодаль и, уперев сверкнувшие руки в зеркально-блещущие бока, застыл, обращенный лицом к Великому Хрустальному Фонтану – наглый, самоуверенный муравей на подступах к месту загадочных действий очень странного гейзероподобного катаклизма. Исполинское жерло заслоняла стена протяженного вала торосов, оттуда, из-за этой стены, начинало свое вознесение к зениту разделенного неба нечто вроде сверхструи супергейзера диаметром поперечного сечения едва ли не в полкилометра.

По всему объему сверхструй супергейзера искрилась в ярком свете луны, играла нежным многоцветьем радуг серебристая взвесь – то ли кварцевая пыль, то ли просто снежно-ледяная пудра. И жутко было смотреть, как в этом объеме невесомо всплывали над зубцами торосов группами и в одиночку огромные обындевелые глыбы и в сопровождении свит из меньших обломков отправлялись в зенитный путь, поворачиваясь или кувыркаясь на ходу с грацией многотонных гиппопотамов… Случалось, глыбы соприкасались друг с другом, и тогда в точках их столкновения снеговой наст на поверхности глыб не выдерживал, рассыпался – и обнажалась черная плоть обыкновенной скалы.

Значит, не лед?.. Но издали, на большой высоте, озаренные лунным светом куски обындевелых утесов выглядели изящно – кристаллами благородного хрусталя.

Нескончаемый поток псевдохрустального материала неспешно струился мимо эколата – вдоль боковой его грани – и дальше, и выше… и где-то там, в апогее подъема, непонятная сила растаскивала каменный прах по всем направлениям небосвода, и стылый блеск этой массы промороженных светляков перемешивался и сливался с живым лучистым сиянием звезд…

«Последние звенья снабженческой цепочки для формирования Каменного Пояса вокруг Планара?» – предположил Кир-Кор, вспомнив, как раскалываются и рушатся в пыльную утробу Гондора утесы торцевой стены.

Голос Сибура: