Волшебный пояс Жанны д’Арк

Нет, хотелось, конечно, сразу все решить, но Людочка была права: опасно. Сейчас Кириллу не верят, но после второго несчастного случая, которым в семье предпочли считать смерть Валентины, глядишь, и прислушаются.

Расследовать начнут.

И не Кирилловыми любительскими методами – старуха наймет профессионалов. А Николай не настолько глуп, чтобы переоценивать себя. С профессионалами ему не тягаться.

Он ждал.

Полгода.

Целых полгода удовольствия от обладания сокровенной тайной, что он, Николай, всех обманул. Этой тайной он поделился лишь с Людочкой, в которой был уверен.

Почти.

Нет, Николай уже не был столь наивен, чтобы поддаться на эту историю о большой любви. Людочке тоже нужны были деньги, и, пока она верила, что сумеет до них добраться, она была союзником.

И она же подсказала, кого следует убрать.

Не Аллу… Сестра, конечно, раздражала Николая. Тупая. Стервозная. Уверенная, что только она знает, как правильно жить… и что теперь получит все. Но Аллу трогать нельзя.

Пока.

Старуха ее не любит, а вот Кирилл – дело другое… он близок старухе. И в курсе всех ее финансовых дел. И как знать, что сотворит даже без завещания?

Людочка так говорила, а Николай слушал. Он соглашался и Людочкины планы принимал едва ли не как собственные. Она была умна… но не настолько умна, чтобы переиграть Николая.

Правда, с Кириллом не везло.

Сначала коньяк, который достался какому-то идиоту… Потом неудача с аварией. И с лошадью. Ведь малого не хватило, чтобы насмерть… так нет же, пара царапин… и вновь уверенность, что его хотят убить. Людочка говорила затаиться, и Николай затаился.

А в доме появилась очередная наследница, которую, естественно, привел Кирилл…

– Знаете, есть такое выражение: «умный дурак», – Леха откинулся на стуле и сыто рыгнул. – Вот он самый и есть. И вроде образование высшее. Аспирантура. Но по жизни дурак дураком… Ему сожительница песни пела, а он и слушал. Только вот доказать это не выйдет. Она и второго вашего использовала, этого…

– Игорька? – уточнил Кирилл, будто имелись варианты.

– Ага, его самого… Слушай, что у тебя за семейка? Одни психи… а я ж тебе, паскуде этакой, завидовал со страшной силой… в семью взяли, богатую… живешь теперь там, бед не знаешь. Оно ж на самом деле… – Леха поежился. – Она и Игорьку вашему голову задурила… Все, мол, вокруг только и думают, как от Игорька избавиться. Что мамашу его обожаемую до смерти довели, а теперь и его… и, значит, ему первому надобно… вот он тебя в пруд и спихнул. Говорит, что больно удобно сидела… а ворона дохлая – это от Аллочки… Игорек ваш за нею следил, ждал момента.

– И он…

– Нет. Николай. Он сестрицу знал. Выпила и отрубилась. А очухалась, сама не понимая, чего и где… Он ей сказал, что Кирюха внизу торчит, желает поговорить с нею… Нет, нормальный человек подумал бы, какого лешего он там посеред ночи делает, чего не поднимется, но Аллочка пьяной еще была.

И пошла за братом.

А он ее с лестницы столкнул.

– На лестнице он все загодя приготовил. Масло это… перебор, конечно. Пьяного и спихнуть бы хватило, но нет… говорю ж, умный дурак.

Леха широко зевнул и признался:

– Замаялся я сегодня – жуть… но ничего… этого вашего ферта вменяемым признали, так что теперь не отвертится…

– А Людочка?

– Людочка… Людочке вашей предъявить нечего… она ведь жертва… и говорит, что знать не знала о планах дружка. Что любила его безмерно, каждому слову верила… а он ее едва не убил. – Леха поднялся. – Она – пиявка… нашла, присосалась… Но этого не докажешь… ее слово против слова Николая. С ним-то эта девица немного просчиталась. Поверила, будто дружок крепко на цепи сидит. Только ж с психами разве можно быть в чем-то уверенным?

– То есть ей ничего не будет?

Леха пожал плечами и ответил:

– Не знаю. По закону – ничего. А по жизни… Поверь моему опыту, Кирюха, жизнь – она еще та шутница…

Алиция Виссарионовна продержалась до весны.

И в какой-то момент Жанна поверила, что старуха никогда не умрет. Не то чтобы она ждала ее смерти, скорее наоборот, привыкла и к еженедельным визитам, и к скрипучему насмешливому голосу, и к неудобным вопросам, ответов на которые у Жанны не было.

– Что вы тянете кота за хвост? – В последние недели жизни Алиция Виссарионовна полюбила выходить на террасу. Шла она сама, маленькими шажочками, то и дело останавливаясь, и порой лицо ее кривилось от боли. – Все ходите и ходите… кругами…

Она раздраженно отмахнулась от Кирилла, который сунулся было, желая помочь.

– Я еще жива.

– Да уж. – Кирилл отступил. – И это меня не удивляет.

– Не хами.

– Я не хамлю, я восхищаюсь. – Он был искренен в своем раздражении, и в нем Жанне виделась та самая к старухе любовь, в которой Кирилл в жизни бы не признался. – Вас на том свете уже заждались.

– Ничего, подождут еще немного… А ты бы хоть кольцо подарил, ежели намерения серьезные.

Серые глаза слезились.

На террасе стояло кресло-качалка, легкое, из ротанга, и Алиция Виссарионовна со вздохом усаживалась в него.

– Гляди, Кирилл, я еще успею завещание переписать, – грозила она пальцем, но при этом – Жанна готова была поклясться – смеялась.