Волшебный пояс Жанны д’Арк

Школьный вечер. Отпрашиваться бесполезно – мама не пустит. В девять Игорек должен отправиться в постель. У него режим, а режим нарушать нельзя… Он и не хотел, просто вечер.

Танцы.

И быть может, у него получилось бы потанцевать с Инной или хотя бы увидеть ее еще раз…

Игорек сбежал.

Мама вновь исчезла в мастерской, исполняя срочный заказ, отец отбыл в очередную командировку. А Игорек… он солгал, что устал, и отправится спать раньше.

Он закрыл дверь.

И кровать расстелил исключительно по привычке – мама не имела обыкновения заглядывать к нему перед сном. Он выбрался в окно, оставив его приоткрытым, благо мама полагала, что спать следует именно так, и не важно, что на улице февраль…

Холодно было.

Но к холоду Игорек притерпелся давно, сказалось закаливание. До школы он добрался минут за пять. И на танцы прошел… и все было прекрасно.

…А после дискотеки его подловили.

– Ты что, придурок, самый борзый, да? – сказал Гришка, который учился в десятом классе, и поговаривали, что учился исключительно благодаря положению отца, человека небедного и занятого. Наверное, вследствие этой исключительной занятости отец и не уделял Гришкиному воспитанию должного внимания, полагая, что тот сам вырастет.

Тот и рос.

Наглым, своевольным и диким. В школе его боялись.

– Простите? – спросил Игорь, не зная, что еще сказать. Он впервые оказался в подобной ситуации. Нельзя сказать, что Игорек испугался, тогда он не представлял, что можно чего-то бояться. В его уравновешенном, расписанном по минутам мире попросту не оставалось места для страхов.

– Инку не трожь. – Гришка был не один.

Трое? Или четверо? Позже Игорек честно вынужден будет признать, что совершенно не помнит. Не интересовали его люди.

А вот Гришкино лицо, которое отличалось редкой правильностью черт, так напротив.

– В каком смысле я не должен ее трогать?

Он рассматривал это лицо, удивляясь странному явлению: несмотря на эти самые правильные черты, благодаря которым лицо должно было быть привлекательным, оно гляделось откровенно уродливым. Не лицо – харя…

…В красных тонах…

…Или нет, красный – и без того агрессивный цвет, отвлечет внимание, а надо, чтобы подчеркнул это несоответствие.

– В любом, – ответил Гришка и ударил.

Кулаком в лицо.

Было больно. И еще очень обидно, потому как до этого дня Игорька не били. Он совершенно растерялся… в отличие от Гришки.

– В себя я пришел в больнице, – Игорь по-прежнему шел босым, туфли свои держал за шнурки, – и следует сказать, что мне повезло. Отделался синяками и легким сотрясением. Мама была недовольна.

– Тем, что ты сбежал? – Жанне было странно, что ей вот так запросто взяли и рассказали о столь личных, интимных даже вещах.

– Тем, что попал в больницу и отвлек ее от дела. Опять же, у меня могли пострадать руки, или глаза, или еще что-нибудь, что перечеркнуло бы весь ее труд. – Игорь печально улыбнулся: – Кажется, именно тогда я начал понимать, что для нее важен не я сам, а то время, которое она на меня потратила… Как же, мне следовало продолжить династию… достичь новых высот… поддержать славу матери, а я в драку полез. А знаешь, что самое обидное?

– Нет, – честно ответила Жанна, поскольку с ее точки зрения обидным было все.

– То, что Инна и вправду предпочла Гришку. Парня вновь отмазали… его отец приехал к маме… не знаю, о чем говорили, но мама попросила больше не выяснять отношения на кулаках… как будто это я драку начал… и вообще сказала, что скоро выпускной класс и надо думать о будущем.

– Ты думал?

– Зачем? За меня все обдумали. Пожалуй, я еще в детский сад ходил, когда мое будущее расписали до самой пенсии, если не дальше…

– А ты?

– А я… я привык, говорю же. И еще Инна… она со мной и разговаривать не захотела. Слабак, мол… а вот Гришка – тот сильный. Это только мама во мне будущего гения видела, а остальные – ботана. Тогда я и понял, что мне с этими остальными не по пути… точнее, мне хотелось с ними, но как именно стать своим, я не знал. И вернулся к маме. Осуждаешь?

Жанна покачала головой. Она скорее не понимает, причем вовсе не тех, давних, поступков Игоря, а нынешней его откровенности перед человеком чужим.

– Школу я закончил с золотой медалью. Поступил. И странно было бы, если бы не поступил… я тогда и вправду думал, что мама права, что у меня талант… и надо работать, раскрывать потенциал. Пахал как проклятый, но… знаешь, я ведь надеялся, что в университете меня если не полюбят, то хотя бы примут. Я ведь такой же… точнее, вокруг меня такие же, одержимые искусством… и, по идее, нам бы найти общий язык, но нет. – Игорь щелкнул пальцами. – Теперь уже завидовал не я, а завидовали мне.

– Чему?