Волшебный пояс Жанны д’Арк

– Но тот, кто должен был подарить ей смерть, ошибся… и Жанна попала в плен к англичанам… там состоялся тот самый суд… Жанну признали виновной и сожгли. А Жиль де Ре, до последнего веривший, что соратники помогут дорогой сестре спастись, понял, что его использовали… их обоих использовали…

– Почему они…

– Не выкупили Жанну? Прости, деточка, а зачем? Напротив, англичане сами сделали все, чтобы завершить сию историю максимально красиво. Суд. Обман. Подлог. И костер, о котором каждый знал, что жгут вовсе не ведьму, а святую. Да они канонизировали Жанну раньше папы… превратили Орлеанскую деву в великомученицу…

Алиция Виссарионовна подняла пояс.

– Пояс подарил Жилю де Ре дед, а тот отдал сестре в знак того, что будет ей защитой и опорой… символический дар. Пророческий. Из всех сокровищ, когда пришло время, Жиль спас именно его…

Она уложила пояс в витрину, провела морщинистыми ладонями по металлу.

– А с ним и проклятье… Такое предательство не могло остаться безнаказанным.

– И… и в чем проклятье?

– Пояс помогает женщинам нашего рода. Делает нас сильней. А мужчины… Что ж, у любой силы своя цена…

– Вы так спокойно…

– У меня был сын, – ответила Алиция Виссарионовна. – Он родился… больным… и умер в пятилетнем возрасте. Для него смерть стала избавлением… и для меня тоже. И нет, я не желаю внукам зла, я лишь знаю, что им суждено было родиться в проклятой семье…

Она опустила стекло и витрину заперла, а ключ убрала в навершие трости.

– Не думай о плохом, деточка, – Алиция Виссарионовна оперлась на руку Жанны. – Тебя он признал…

– С чего вы взяли?

– С того, дорогая, что ты выстояла… выстояла, и это многое меняет… очень многое… но погоди с отъездом хотя бы до ужина, ладно?

До ужина?

Почему бы и нет.

– Англичане совершенно потеряли страх, – Гийом говорил вполголоса.

Он всегда разговаривал тихо, так, что поневоле приходилось наклоняться, чтобы расслышать слова. И эта привычка приятеля донельзя раздражала Жиля. Можно подумать, в том, что происходит, есть нечто новое?

Война?

Так она уж который год длится. Идет и идет… Жиль на этой войне вырос и представить себе не способен, каково это будет, ежели вдруг она закончится?

Он особо и не верит, что закончится.

Нет, как добрый вассал своего короля, Жиль обязан думать о мире. Он и думает.

Иногда.

И мир в его представлении наступит исключительно тогда, когда последний англичанин отправится в преисподнюю. А бургундцы следом за ними.

Жаль, на всех Жиля не хватит. Он и так повоевал довольно и вновь был ранен, что весьма огорчило и деда, и супругу, которая осмелилась попенять Жилю, что совсем он себя не бережет. Ее забота была приятна. Да и сама Катрин… Пожалуй, Жиль полюбил ее, если и вправду способен был на столь бесполезное чувство, как любовь.

С ней было спокойно.

С ней он мог не притворяться кем-то иным… и рассказывать едва ли не обо всем. О схватках. О победах. О боли поражений в тех редких случаях, когда приходилось отступать…

…О том, что двор уныл.

…И король слаб.

…Он не похож на короля, каковым представлял его себе Жиль. Монарху надлежит быть примером для подданных… он эталон доблести и славы, а это немощное создание, кого оно способно вдохновить? И король в глубине души знает об этой своей слабости, а потому пытается казаться выше, важнее, чем есть на самом деле.

Катрин слушала.

Утешала.

Ах, если бы она еще наследника сумела подарить…