Волшебный вкус любви

Я говорила это Лёлику, но смотрела на Богосавеца, а он смотрел на меня. И как смотрел! В серых глазах плясали золотистые искорки, как будто он с трудом сдерживал смех. И было еще что-то — безумие, сумасшедшинка, как когда он собирался поцеловать меня. И еще — понимание. Он сразу понял идею и — принял.

— Как так — блюда выбирает повар? — Лёлик удивленно завертел головой между мною и шефом. — То есть обед вслепую, получается?

— Так и есть, — подтвердила я. — Обед-сюрприз. Обед-феерия. Только нам нужна хорошая реклама — и на телевидении, и на радио.

— Ну, рекламу-то мы обеспечим… — пробормотал Лёлик. — Честно говоря, впервые о таком слышу.

— Так мы же новаторы, — сказал Богосавец и подмигнул мне. — Значит, всё получится.

И в самом деле, всё получилось.

Обед в стиле японской омакасе произвел фурор в среде гурманов. В первый же день мы получили около пятидесяти заказов, и заказчики, желавшие получить шедевральную трапезу от шеф-повара, платили не скупясь.

Мы подавали совершенно безумные блюда — телячьи мозги на хлебе с соусом чили, тающий во рту гратен из картофеля и сморчков, «разбитый» клубничный пирог, представлявший живописную мешанину кусочков песочного теста и ягодной начинки на тарелке, с вкраплениями белых капель взбитых сливок. Еще мы придумали делать фальшивые виноградные гроздья с «ягодами» из фуа-гра в желейной оболочке из красного вина. Фальшивый виноград украшался чипсами из виноградных листьев и был совершенно неотличим от настоящего. А за «конфеты», сделанные из тончайшего теста «фило», с начинкой из морских гребешков и квашеной капусты, томленой с апельсинами, ресторан получил хвалебную статью в блоге кулинарного критика Боровикова, который спел им настоящую любовную оду.

Как и предсказывал Богосавец, скандал пошел нам на пользу — в ресторан толпами ходили женщины разных возрастов и категорий. Они беззастенчиво флиртовали с шефом и пожирали его глазами с такой же жадностью, с какой уничтожались поданные им на тарелках блюда из меню омакасе. Богосавец настоял, чтобы я помогала ему и во время подачи — мы по очереди представляли блюда, рассказывая, из чего они приготовлены и что послужило вдохновением для их создания.

— Клиентам нравится слушать, что они едят, — учил меня Богосавец. — Настоящий повар соблазняет не только вкусом, видом блюда и его запахом. Надо еще уметь так рассказать, чтобы даже веган захотел попробовать оленину-гриль или пирог из форели.

Мне нравились эти страшные и великолепные минуты, когда мы с шефом подавали блюда, которые никто никогда раньше не пробовал и не должен был пробовать в течение полугода после подачи.

Понравится или нет? Удастся нам поразить заказчика? Ударить кулинарным искусством не только по вкусовым рецепторам, а прямо в сердце?..

Но все же больше мне нравилось придумывать блюда для очередного обеда-омакасе. Сначала мы с Богосавецом закупали продукты, потом обсуждали меню — стиль, подачу, количество блюд, а потом приступали к репетиции. На репетиции надо было сделать пробные блюда, которыми полагалось поразить клиента. Мы с шефом могли спорить до хрипоты, решая, с каким соусом лучше подать равиоли с начинкой из взбитых в пену желтков с добавлением желатина и сыра — с классическим белым или соусом из куриного бульона и белого вина.

Репетиции мы устраивали уже ночью, когда ресторан закрывался, потому что никто не отменял напряженного дня, когда надо было сражаться за свежайшие и редкие продукты, за качество блюд и быстроту подачи. Поставки по новым каналам стабилизировались, хотя иногда случалась неприятность в виде перекупленной под самым носом говядины или морского языка. Новый режим к полуночи доводил меня до состояния зомби, но утром я вскакивала, не позволяя себе понежиться в постели лишнюю минутку. Идеи так и фонтанировали, и даже во сне мне снились креветки, мидии и зеленый базилик.

Как-то так получилось, что мы с Богосавецом не говорили о том, что произошло в его кабинете до появления Лелика. Будто оба решили сыграть в игру «этого не было, это показалось», взяв таймаут на время очередного нововведения в «Белой рубашке».

Один только раз, когда мы с шефом весьма бурно обсуждали, надо ли добавлять слайсы из трюфелей к тушеным бобам и вареной спарже, или достаточно будет трюфельного сока, Богосавец сказал, наклонившись к моему уху, хотя в кухне мы были одни и услышать нас могли только ножи да сковородки:

— Дашка, ты меня доведешь. Тогда точно сверху буду я. Вот устаканится немного…

Я не успела ни дослушать, ни ответить, потому что бросилась спасать шалот, который грозил сгореть через пару секунд.

Да, сердце мое сладко екнуло, когда я услышала эти слова. И взгляды шефа распаляли меня сильнее, чем жар от плиты, но сейчас и в самом деле не было времени ни на что личное. Бешеный темп ресторанной гонки захватил нас, завертел каруселью.