Волшебство Маккензи

– Все лошади застрахованы, и любая из них могла стать мишенью преступников. Фурор был наименее вероятным объектом, потому что он слишком хорошо известен. Его гибель повлекла бы за собой слишком много вопросов и наделала бы шума. – Макнил замолчал, пристально разглядывая лицо девушки. – И до вчерашней ночи ты входила в мой список подозреваемых.

Она впитала новую информацию, почти никак не отреагировав, только слегка сжала губы.

– Почему вчерашняя ночь заставила тебя передумать? Что произошло?

То, что она никак не могла вспомнить события той ночи, одновременно расстраивало и пугало Марис.

– Ты обратилась ко мне за помощью и была в таком бешенстве, что едва могла говорить, и чего-то боялась. Сказала, что мы должны вывезти Фурора из конюшен, и если я не помогу, то справишься сама.

– Я сообщила тебе, кто за ним охотился?

Макнил слегка покачал головой.

– Нет. Как я уже сказал, ты едва могла говорить, и поэтому не ответила бы на мои вопросы. Тогда я подумал, что ты слишком напугана, и, после того, как мы спрячем лошадь в безопасном месте, собирался дать тебе немного времени успокоиться, а потом уж задавать вопросы. Затем я заметил, что ты слишком бледна и дрожишь, но списал это на шок от выброса адреналина. Ты хотела ехать дальше, но я заставил тебя остановиться здесь. Как только мы вошли в комнату, ты тотчас отключилась.

Его рассказ напомнил девушке о двух интересующих ее вопросах: разделась ли она самостоятельно или он сделал это за нее, и почему Макнил убежден, что может заставить ее делать все, что угодно. Марис нахмурилась, осознав, что он может подтвердить свое убеждение на деле – ее позиция в настоящий момент доказывала это. Он не причинил ей боль, но физически она полностью находилась под его контролем.

Девушка нахмурилась еще больше, когда ее раздражение собой и своим положением возросло. Она опять делала это – уклонялась от главного. Можно было и дальше отвлекаться под влиянием своего неоспоримого влечения к Макнилу или же сосредоточиться на решении существующей проблемы. Жизнь Фурора и, возможно, ее собственная, зависела от помощи, которую она сможет оказать этому человеку.

Ничего важнее не было.

– Стоничеры, – медленно произнесла она, – единственные, кто получат финансовую выгоду от смерти Фурора, но они могут заработать намного больше, используя его в качестве племенного жеребца. Потому его убийство не имеет смысла.

– Это еще одна причина, по которой я считал, что опасность ему не грозит. Я наблюдал за всеми лошадьми. Страховка по ним не была бы такой большой, но их смерти не вызвали бы и такого переполоха.

– Как я тебя нашла? – спросила она. – Я пришла в твою комнату? Позвонила тебе? Кто-нибудь видел нас, и заметил ли ты кого-нибудь?

Его комната была одним из десяти таких же крошечных, но отдельных помещений, находящихся в длинном узком блочном здании, построенном Стоничерами специально для проживания временных наемных работников, не имеющих другого жилья, а также для тех, кто должен все время находиться поблизости от конюшни. Как тренер, Марис была достаточно важной фигурой, чтобы иметь в распоряжении собственный маленький коттедж на три комнаты, расположенный среди прилегающих к конюшне построек. Ответственный за молодняк, мистер Уайз, также проживал в собственной квартире, находящейся на втором этаже блока для жеребят, откуда мог наблюдать за жеребыми кобылами по видеомониторам. Там всегда сновали люди, и кто-то их наверняка заметил.

– Я не был в своей комнате. Я находился во второй конюшне, проверяя обстановку, и только вышел через заднюю дверь, когда ты прискакала на Фуроре. Было темно, и я думал, что ты меня не заметила, но ты остановила коня и попросила помочь. Грузовик и трейлер, в котором чуть раньше привезли маленькую гнедую кобылку, все еще находились неподалеку и были сцеплены, поэтому мы загрузили Фурора и уехали. Если кто-то и видел нас, то сомневаюсь, что он успел заметить в фургоне лошадь и тем более узнать в этой лошади Фурора.

Что ж, вполне возможно, подумала Марис. Вторая конюшня предназначалась для содержания кобыл, привезенных на ферму для разведения. В декабре темнеет рано, лошадей уже развели по стойлам, а работники отдыхали или ужинали. Грузовик и фургон не принадлежали Соломон Грин, и все знали о том, что в тот день в трейлере привезли кобылу, поэтому никого не мог заинтересовать отъезд автомобиля, кроме водителя, решившего остаться переночевать и пуститься в обратный путь на рассвете следующего дня. Завести Фурора в прицеп не составляло труда, он никогда не упрямился. На самом деле ему даже нравилось путешествовать. Процесс погрузки Фурора в фургон не занял, скорее всего, больше минуты, и они уже были в пути.

– У меня не было возможности позвонить своим, – отметила она, – но, может быть, ты позвонил кому-нибудь, пока я спала?

– Я позвонил с телефона-автомата и сообщил о происходящем в свой офис. Они попытаются нам помочь, но не слишком явно, иначе сорвут операцию. Ведь мы до сих пор не знаем участников дела, если ты, конечно, что-то не вспомнила за последние несколько минут.