Волшебство на грани или снежное путешествие (СИ)

- Конечно! Думаешь, как я сюда попал?.. Куда путь держим?

- К Январису. Ты ведь знаешь, кто это? – Карси очень надеялась, что знает.

- К Январису? – переспросил дракон. – А зачем?

Когда Карсилина поведала ему свою историю, Айвир, казалось, оживился ещё больше, и даже заёрзал от нетерпения:

- А, давай, я тебя провожу? – предложил дракончик, оказавшийся на удивление существом добрым. – Я тебя с ветерком по воздуху подброшу! Доверься моим крыльям!

Девушка была очень рада, что Айвир сам высказал эту идею:

- Хорошо! А ты знаешь дорогу?

- Да, можешь не сомневаться!

Декабрина, правда, сидя в кармане, помалкивала, но затея ей не нравилась почему-то.

***

Прохор Мылченко с сердитым выражением лица рассуждал о том, что некоторые личности ведут себя очень самовольно, что, конечно, очень огорчало листонского барона, директора банка «Чалинвест». Сулитерия то и дело подкидывала к его рассуждениям вслух гневную фразу насчет действий Карсилины. Снег, которым засыпала их столик Декабрина, уже растаял, превратившись в лужу и капая с его краёв. Тюбенций скромно помалкивал, не зная, что и думать насчет случившегося, в первый раз за время своего похода он стал жалеть, что покинул свою родную деревню. Эти люди, что его сейчас окружали, не располагали к себе юношу абсолютно. Ему хотелось осознать, что действие происходит в плохом сне и проснуться. Он даже поймал себя на мысли, что соскучился по матери, которая, наверняка, не одобрила поступок сына. А ещё Тюбенция вгонял в краску запах падали, которым он пропитался, пока был в плену у троллей. Зольтер, сидевший с ним рядом уже потерял всякую надежду учуять что-то более приятное для носа. Правда, в отличие от моего отца, он уже перестал возмущаться тому, что Карси от них сбежала, пытаясь найти где-то глубоко внутри своих мыслей хоть одну причину, по которой девушка может выжить в своём походе, да ещё и выручить меня. Напряжение, витающее в воздухе над этой компанией всё нарастало, и, если от него не избавиться, они рисковали поругаться.

Зольтер вздохнул, скорчив усталую гримасу, и встал, громко задвинув свой стул, чуть ли не на ногу Сулитерии:

- Всё. Мне надоело! – заявил он, в первую очередь обращаясь к моему отцу.

- Так возвращайся в Листон, тебя никто здесь не держит! – сердито отозвался Прохор Платонович, который слышал подобное от Золотского впервые.

- Вообще-то, я имел ввиду не это. – Зольтер сделал вид, что не обиделся. – Да, Кари сейчас поступает глупо, но если мы будем сидеть за столом и брюзжать по этому поводу как старые маразматики, проблема от этого не решится.

- А, как, прости, она должна решиться?! – мой отец был на взводе. Мало того, что я могу быть уже мёртв, так еще Карсилина поступает безрассудно, наплевав на чужое мнение, желая меня героически спасти. – На нас должно снизойти просветление? Мы вдруг осознаем, что можем спокойно жить дальше, делая вид, что ничего не случилось? А я неожиданно забуду о том, что у меня был сын?!

- Почему сразу «был»? – насупилась Сулитерия.

- Потому что это всё не имеет смысла! – он чуть не крикнул эту фразу на весь трактир. – Ничего уже не изменишь! Они погибнут, и этого не предотвратить!

Он снова ударил кулаком по столу, накручивая себя ещё больше. Прохор Мылченко уже не мог вести себя здраво и спокойно, придавшись всепоглощающей панике. Нервно он чуть не опрокинул свой стул, вцепившись в него пальцами, чувствуя желание совершить какое-нибудь самоубийственное безрассудство, думая, что больше никогда меня не увидит. Ведь, что может быть хуже для отца, чем потеря единственного сына?

Зольтер, впрочем, этого его настроения не разделял. Кто знает, может быть Декабрина права, и у Карсилины есть шанс вызволить меня из плена? Почему надо становиться категоричным, если есть и более светлые варианты в этой палитре развитий событий?

- Возьми себя в руки! – посоветовал Зольтер моему отцу. – Мы ведь можем и сами поучаствовать в событиях. Например, самим отправиться в логово к Январису!

- Мы не можем! Никто, чёрт возьми, не знает, где находится это проклятое логово! Кроме Декабрины, которая оказалась девочкой не с самым гениальным умом. – Прохор Платонович не спешил поднимать стул.

- Да что ты заладил со своим пессимизмом! Вот увидишь, они вернутся и ты еще потом извиняться будешь…

- Я и так уже извиняюсь, за то, что мы вообще отправились в этот мир! – буркнул мой отец, его трясло от злости и непонимания ситуации.

На что Золотский скептически фыркнул, скрестив руки в локтях:

- То есть, по-твоему, было бы лучше, если бы мы просто свернули расследование?

- Какое, к чёрту, расследование? – снова выругался Прохор Платонович. – Ересь несусветная, вот, что это такое!

- Ага, говорит инициатор похода… - Тут же перебил Зольтер, чувствуя, что сам перестаёт нервничать.

- Кто вообще это придумал!