Волшебство не вызывает привыкания 3

— Нас отпускают, — без особой радости ответил наш мозговитый начальник. — Только при условии, что я подписываю полный отказ от поиска и спасения, а также передаю всю текучку.

— Всего-то?

— Это для вас пустяк, а я собственную жизнь на кон ставлю!

— Ну, ты же мечтал, чтобы у тебя был собственный полноценный отдел, — напомнил я ему. — А о какой практической пользе может идти речь, если мы не сможем работать «в поле»? С тем же успехом здесь могла и бабушка из школьной библиотеки сидеть, отчёты подбивать.

— И то верно… Ладно, чего титьки мять. Завтра выдвигаемся, а сегодня мне вас ещё устроить надо.

— Это подождёт, — отмахнулся я. — Давай к вашему артефактору сначала заглянем. Или как он там называется. Мастер?

— Я понял, о ком ты. А зачем?

— В сугубо научных целях, разумеется.

— Это не тот человек, к которому просто так можно в гости заглянуть, — с серьёзной миной просветил меня Егор. — Нужно добро от начальства, а вторая головомойка за день — это явный перебор. Давай, выкладывай, что у тебя там за научный интерес.

— Хочу на счёт топора проконсультироваться, — невозмутимо ответил я, хлопнув себя по оттопыренному карману. — Желательно до вылазки, чтоб никаких сюрпризов не возникло.

— А это разве не твоя собственная вещь?

— Мне её три дня назад как подарили, а разобраться в нём получилось только вчера. И ещё не понятно, правильно ли вообще. Вдруг специалист что дельного подскажет?

— Сомневаюсь, но кто знает… — вздохнул он. — Ладно, пошли к Терещенко. Талия, а ты пока здесь остаёшься. Если кто спросит — мы в дежурке или на ковре, скоро придём. Повторять так каждый раз, сколько бы ни спросили.

Полукровка выразила полное согласие остаться наедине, и мы отправились на третий этаж, которому досталось больше всех. Рабочие только закончили выносить оттуда разнокалиберные обломки, обильно припорошённые пеплом и песком. На месте старшего законника не оказалось, поэтому пришлось общаться с его замом по фамилии Анохин. В отличие от токсичного Комиссара, это оказался вменяемый дядечка, похожий на добродушного сельского депутата — с умеренным животиком, прогрессирующей залысиной и тоненькими очками на курносом носу. Беседин прямо на ходу втёр ему какую-то дичь про научные изыскания, и тот без проблем подмахнул протянутый бланк пропуска. А уж с ним нас не мог задержать ни один патруль или охрана.

Мастерская находилась далековато от центра, так что на своих двоих мы бы вернулись ближе к ночи. Пусть станица по количеству жителей дотягивала лишь до небольшого городка, здесь предпочитали селиться не друг у друга на голове, а расти вширь. Места вокруг было полно — вокруг одни поля, поэтому подавляющая часть домов была частными коттеджами со своим приусадебным участком в придачу. Ни о какой компактности расселения при такой застройке не могло быть и речи.

Свободных машин в наличии не оказалось, зато из местного СТО пригнали реанимированный автомобиль Егора — старенькую «Ниву» болотно-зелёного цвета. Сейчас у всех авторемонтников был настоящий ажиотаж, но сотрудники Терещенко шли вне очереди.

Даже пребывание в гараже не спасало автомобили от перегорания во время бури, но чем проще была модель, тем легче она переносила перегрузки. Для некоторых достаточно было отсоединить несколько проводов и накрыть корпус какой-нибудь тканью поплотнее. Синтетика тут почти не спасала, а вот натуральные материалы, вроде того же хлопка или льна, могли уберечь от накопления магического заряда на металле. Если его критическая масса переваливала через допустимую, предмет превращался в ту самую волшебную мину замедленного действия.

Не все из них обязательно взрывались, но здоровья тому, кто их неосторожно коснулся, они точно не прибавляли. Кто-то заживо сгорал или стекал вонючей лужицей в собственные ботинки, а в особо редких случаях на человека навешивалось мощное проклятье. Одного такого «счастливчика», которому уронило до самого дна скрытый параметр Удачи до отрицательных величин, так и не смогли спасти. Чего только с ним не приключалось — две автомобильные аварии, простреленная нога из-за неисправного предохранителя на пистолете, а также удар током от закоротившей настольной лампы. Под конец целый жилой дом, где его решили спрятать до окончательного развеивания проклятья, неожиданно сложился внутрь себя.

Погибший был только один, и нетрудно догадаться — кто именно.

Поэтому впредь люди сначала дожидались специальной бригады, которая выискивала магические аномалии после очередной бури. А некоторые и вовсе предпочитали избавляться от массивных металлических вещей во дворе. Железный забор всё равно мало кого остановит, как и решётки на окнах. А вот через частокол из православной осинки нечисть десять раз подумает, прежде чем лезть.

Кресло «Нивы» походило на старенький продавленный диван, на котором много чего случалось, да и ногам было тесновато, но это всё равно уже считалось предметом роскоши. Машины снова превращались из общедоступного средства передвижения в элитарную редкость. И ничего поделать с этим было нельзя. Только понемногу учиться верховой езде.