Вольтижеры

Евгений Павлович держал в руках автомат, но высунуться не было никакой возможности. На мгновение огонь прекратился, стукнула дверца машины. Евгений Павлович осторожно выглянул, но вынужден был снова спрятаться. Застучал пулемет.

Неожиданно сверху просвистел черный предмет. И выстрелы смолкли. Евгений Павлович немного подождал и высунул голову. И вовремя! К лежащему без движения пулеметчику спешили его дружки, Евгений Павлович дал по ним очередь, но промахнулся. Дрожали руки, дружки сразу бросились со двора. Илья сделал вдогонку им несколько выстрелов, но тоже мимо. Евгений Павлович подбежал к пулеметчику. Рядом с ним лежал, разбитый цветочный горшок. Он угодил ему точно в голову. Евгений Павлович поглядел наверх. Но окна дома были темны.

— У него не только феноменальное зрение, но и твердая рука! — констатировал Илья и низко поклонился.

Евгений Павлович взял пулемет и понес его к «Запорожцу». Автомобильчик слегка пострадал. Цепочка пулевых дырок тянулась вдоль всего кузова.

— Слава богу! Хоть бензобак цел! — сказал подошедший Илья.

Они сели в машину и поехали к выходу. Дорогу перегораживала мусорка. Илья вышел из машины, сел в мусорку и отогнал ее немного в сторону.

На полной скорости они подкатили к милиции и ворвались в кабинет начальника.

— Почему покинули боевой пост?! — заорал на них капитан.

Евгений Павлович закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке.

— Тише, голубь!

— Разреши я! У меня уже билет в кармане! — попросил Илья и неожиданно отвесил капитану звонкую оплеуху.

— Да ты, да как ты смел! — заорал капитан и стал лапать кобуру. Но, получив вторую оплеуху, отлетел к стене.

Евгений Павлович выхватил из кармана «бульдожку» и приставил револьвер ко лбу капитана:

— Ну, полицейское отродье! Призывай всех святых и молись за упокой души!

— Я не причем! Ей богу, я не виноват! Мне приказали! — он встал на колени и прижал руки к груди.

— Тебе повезло, мразь ты эдакая! — Илья плюнул на него сверху. — Бери бумагу! Пиши все, как было!

— Я не могу! Они меня тогда прикончат! — запричитал капитан.

— Пиши или прикончу тебя сейчас я, — спокойно произнес Евгений Павлович, и это подействовало.

Капитан уселся за стол. Немного подумал, подняв вверх глаза, что-то пробормотал и быстро, безостановочно стал писать.

Исписав две страницы мелким убористым почерком, он протянул листы Евгению Павловичу и торжественно заявил:

— Все, как на духу!

Евгений Павлович аккуратно сложил написанное и сунул в карман.

— Не вздумай дурить! — предупредил он напоследок капитана. — Иначе бумагам будет дан ход!

10. Лавочка закрывается

Двери школы были открыты настежь. Евгений Павлович вошел. Где-то наверху ветер хлопал незакрытой оконной рамой. Вокруг никого не было. На полу лежали рваные служебные бланки, учетные карточки. «Противник неожиданно прорвал оборону северо-западнее чего-то там. Штаб пришлось срочно эвакуировать… Тут уж не до жиру… — подумал он. — Хотелось бы все же сдать штатное оружие, оставив себе лишь именное…» Евгений Павлович поднялся на второй этаж, подошел к кабинету, в котором не так давно его принимал майор. С улыбкой воспоминания отворил дверь. За столом, низко опустив голову на сложенные руки, сидел… майор.

— Здравия желаю! — шутливо произнес Евгений Павлович.

Майор медленно поднял голову. Вгляделся в вошедшего и серьезно сказал:

— Добрый день, Евгений Павлович!

Не торопясь, поднялся, вышел из-за стола, подошел к Евгению Павловичу и сильно, с чувством пожал ему руку. Он был в кителе и брюках-галифе, заправленных в отливающие ярким глянцем сапоги. Погоны были аккуратно спороты, на груди не было ни одного знака отличия. Фуражка, лежащая ровно, сбоку на столе, тульей кверху, была без кокарды.

— Сборный пункт расформирован, — предупреждая вопросы, объяснил майор. — В связи с уменьшением численного состава армии, я подведен под сокращение… — и задумавшись, продолжать дальше или нет, с трудом закончил: — за допущенные ошибки… в решении кадрового вопроса при формировании ополчения.

— Какого ополчения? — не смог не уточнить Евгений Павлович.

— Мы вас так называли… между собой, — ответил майор. — Денежное содержание выплачено полностью, — неожиданно добавил он. Лицо его было выбрито до синевы, голубые блестящие глаза смотрели излишне фиксировано и напряженно.

— Странно… В этом есть какая-то несправедливость, — уже догадываясь, в чем дело, решил поддержать морально майора Евгений Павлович.

— Никакой несправедливости, — не принял тот сочувствия. — Я действительно пропустил несколько человек. В том числе, и вашу парочку. Это моя вина!

— Неужели за такие пустяки могут выгнать из армии? — искренне возмутился Евгений Павлович. — А старые заслуги?

— Это не пустяки! Это грубейшая ошибка! — возразил майор. — За это действительно надо гнать в шею!

— Может быть теперь на Дон, к Каледину? — предложил Евгений Павлович.